Оскар Уайльд - Сказки

Прямо против него, в бледном свете луны, стоял старик. Его вид был ужасен: красные, как горящие уголья, глаза, длинные седые спутанные волосы, ниспадавшие по плечам, грязное, оборванное платье старинного покроя; тяжелые ржавые цепи на руках и ногах.

– Милостивый государь, – сказал мистер Отис, – я прошу вас смазать немного ваши цепи и надеюсь, что вы не откажетесь принять от меня для этой цели пузырек машинного масла «Восходящее солнце демократической партии». Говорят, одного смазывания вполне достаточно для полного успеха. На этикетке же вы можете найти блестящие отзывы о нем известных пасторов, моих соотечественников. Я вам поставлю пузырек возле свечи и, если пожелаете, буду рад снабжать вас этим прекрасным средством по мере надобности.

С этими словами посол Соединенных Штатов поставил бутылочку на мраморный столик, запер дверь и лег в постель.

Дух обомлел. С минуту он стоял неподвижно, затем в гневе схватил склянку, швырнул ее на пол и понесся по коридору, глухо стеная и излучая зеленое сияние.

Он достиг уже большой дубовой лестницы, когда отворилась боковая дверь, на пороге показались две маленькие фигурки в белом – и огромная подушка просвистела над его головой. Времени терять было нельзя. Дух использовал четвертое измерение как средство к побегу и скрылся в деревянной обшивке стены. В доме все стихло.

Очутившись в маленькой потайной комнатке левого флигеля, усталый дух прислонился к лунному лучу, чтобы передохнуть, и стал анализировать свое положение. Триста лет без перерыва вел он со славой жизнь приведения – и ни разу еще не был так оскорблен. Он припоминал все свои подвиги. Вот стоит перед зеркалом старая вдовствующая герцогиня и при виде его падает в судорогах, вот четыре горничные бьются в истерике, услышав его легкий смешок из-за портьеры нежилой комнаты; вот священник местной церкви, который до сих пор лечится от нервного расстройства, потому что однажды, когда тот выходил из библиотеки, он задул у него свечу. Вот мадемуазель де Тремульяк просыпается рано утром и видит огромный скелет, сидящий в ее кресле перед камином и углубленный в тайны ее дневника: на шесть недель воспаление мозга приковало ее к постели, а выздоровев, она стала очень религиозна и решительно порвала с известным вольнодумцем господином Вольтером.

А та ужасная ночь, когда злой лорд Кэнтервилль был найден почти задохнувшимся в своей уборной с бубновым валетом в горле?! Перед смертью он признался, что когда-то при помощи этой карты шулерски обыграл Чарльза Джеймса Фокса на пятьдесят тысяч фунтов и теперь привидение засунуло ему эту карту в глотку.

Он мысленно возвращался ко всем своим великим делам, ко всем своим жертвам, начиная с камердинера, застрелившегося в церкви при виде зеленой руки, стучащей в оконную раму, и кончая прелестной леди Стетфильд, всегда носившей на шее черную бархотку: чтобы скрыть отпечатки его пяти пальцев, оставшихся на ее белоснежной коже. Бедная леди кончила тем, что утопилась в пруду в конце Королевской аллеи. С чувством упоения, знакомого каждому истинному художнику, он перебирал в душе лучшие свои роли и горько усмехался, вспоминая то свой последний выход в сцене «Рэд-Рейбен, или задушенный младенец», то свой дебют в Великане Габене, пьющем кровь Безеля Мура, то небывалый фурор, который произвел в один прекрасный июльский вечер, сыграв на площадке в кегли своими собственными костями.

И вдруг являются эти несчастные новомодные американцы, угощают какой-то патентованной гадостью и бросаются подушками! Он поклялся достойно отомстить и до зари сидел, погруженный в глубокое раздумье.

Когда утром семья Отисов сошлась за завтраком, о привидении, конечно, говорили больше всего. Посол Соединенных Штатов был немножко уязвлен пренебрежением к своему подарку.

– Я вовсе не желал, – объяснил он, – нанести духу личную обиду и, приняв в расчет его долгое пребывание в замке, должен сказать, что бросать в него подушками невежливо.

Это весьма уместное замечание было встречено, к сожалению, громким хохотом обоих близнецов.

– С другой стороны, – продолжал мистер Отис, – если дух не хочет воспользоваться машинным маслом, придется снять с него цепи: когда в коридоре такой шум, спать совершенно невозможно.

Но целую неделю ничто не беспокоило обитателей замка. Была только одна странность – это постоянное возобновление кровавого пятна на полу в библиотеке, тем более что все двери и окна запирались на ночь на замки и задвижки. Удивлял всех и переменчивый цвет пятна: то матово-розовый, то киноварный, то темно-пурпурный, а как-то раз, когда все сошли вниз к завтраку, пятно было зеленым, как светлый изумруд! Эти цветовые изменения очень заинтересовали семейство, и каждый вечер на эту тему непременно заключалось пари. Одна маленькая Виргиния не позволяла себе никаких шуток и почему-то с печалью смотрела на пятно, а в то утро, когда оно стало изумрудным, горько заплакала.