Николай Гейнце - Современный самозванец

– Но что же в таком случае делать?

– Надо добыть не соображения и выводы, а доказательства…

– Их добыть невозможно.

– Кто знает?

– Вы говорите загадками…

– Мне сдается, – начал он после некоторой паузы, не обратив внимания на замечание молодой девушки, – что нам в этом деле может помочь опять же тот человек, который помог и в московском…

– Савин?

– Никто другой.

– Я вас не понимаю…

– Он хорош с Гемпелем и Нееловым, то есть знает их кружок, быть может, я даже почти уверен, не участвуя в их проделках, а потому с ним они не будут стесняться, и если он захочет, то может раскрыть все это дело.

– Но он не захочет…

– Почему?

– Какое ему дело до неизвестного ему Сиротинина!

– Он ваш жених…

– Что же из этого?

– А то, что вследствие этого мне думается, что Николай Герасимович с курьерским прикатит в Петербург и примется за это дело горячо.

– Какое же отношение имею к нему я?

– Савин человек увлекающийся… Я достаточно имел случаев изучить его… Это хорошая русская натура с подгнивающим, но все еще живущим корнем… Если он кого любит, то любит беззаветно, если ненавидит, то ненавидит от души…

– Что же из этого?

– А то, что перед вами он благоговеет…

Елизавета Петровна потупилась.

– Не конфузьтесь… Такое благоговение ничуть не оскорбительно…

– Я и не говорю этого.

– Он вскоре после вашего с ним знакомства сказал о вас: «Вот девушка, для которой я бросился бы в огонь и в воду, и не как за женщину, а как за человека». А он не из тех людей, у которых слово разнится от дела.

– Я ему очень благодарна, но нельзя же его беспокоить и заставлять приезжать по совершенно чужому для него делу.

– Ему, как он не раз говорил, совершенно все равно где жить, в Москве, или в Петербурге… Он любит приключения… Это современный рыцарь, немножко даже Дон-Кихот, но в хороших сторонах этого героя Сервантеса… Я ему напишу сегодня же…

– Если так – то напишите… Я не смею пренебрегать ничьей помощью…

– Его помощь, я предчувствую, будет существенна.

– Я просила бы также вас принять на себя защиту Сиротинина…

– Я готов, но до моего участия еще далеко… Следствие только что начато… Дай Бог, чтобы вашему жениху и не надо было бы моих услуг…

– То есть как?

– А так, чтобы дело не дошло относительно его до суда вследствие открытия настоящего виновника… Я верю в это… Я верю, что в земное правосудие вмешается отчасти небесное… Редки случаи, когда действительно невинный садится на скамью подсудимых…

– О, как желала бы и я верить в это.

Она встала.

– Благодарю вас… Вы все-таки подали мне хотя и призрачную, но надежду.

– Я сейчас же сяду писать Савину…

– В добрый час…

Елизавета Петровна вернулась к Селезневым несколько успокоенная, но там ожидало ее начало той пытки, которая была неминуема для нее в обществе таких, кто знал о ее близости к семье Сиротининых.

Она застала Екатерину Николаевну в гостиной.

– Я вас жду, жду… Мне так хотелось с вами переговорить еще о моей милой Любе, услыхать еще раз, как они устроились, а вы только что вернулись из Москвы и уж пропали на несколько часов…

Все это хотя и было сказано в виде шутки, но в тоне голоса Селезневой проскользнули ноты раздражения.

– Я узнала об обрушившемся несчастии над близкими мне людьми.

– Это, верно, над Сиротиниными? Вы, кажется, интересовались ее сыном?

– Я интересовалась им как хорошим, честным человеком, – глядя прямо в глаза Екатерины Николаевны, отвечала Дубянская.

– Теперь вам придется изменить свое мнение: он оказался вором…

– Это роковая ошибка…

– Хороша ошибка… Почитайте газеты и вы увидите, как дважды два четыре, что никто, кроме него, не мог совершить растраты…

– А я все-таки не верю этому.

– Ваша воля, – пожала плечами Селезнева, – но вы будете одни при этом мнении. Впрочем, вероятно, то же мнение высказывает и мать, укрывавшая сына и покупавшая на свое имя дачи.

– Позвольте, дача куплена из скопленных им денег, в рассрочку…

– Так всегда говорят все преступники.

– Он не преступник.

– Ну, будь по-вашему… Мне ведь в сущности все равно… Расскажите лучше мне о Любе…

Подавив свое волнение, Дубянская стала рассказывать подробно московские происшествия.

К концу ее рассказа в гостиную явились Аркадий Семенович, Сергей Аркадьевич и Иван Корнильевич Алфимов.

Сергей Аркадьевич, знавший все происшедшее в Москве от отца, которому дорогой от вокзала рассказали все Долинский и Елизавета Петровна, и теперь еще все волновался.