Николай Гейнце - Современный самозванец

Сергей Павлович Долинский высоко и чисто смотрел на призвание адвоката как совместного работника с прокуратурой и судом в деле отправления земного правосудия.

С первых шагов его в суде его уста не осквернились «софизмами», он не был «любодеем мысли и слова», какими являлись его подчас почтенные и уже знаменитые товарищи.

Этим он вскоре заслужил уважение не только в обществе, но и среди магистратуры и прокуратуры.

Последние знали, что молодой адвокат говорит хорошо и задушевно только в силу своего непоколебимого внутреннего убеждения, и это убеждение невольно сообщалось его слушателям как бы по закону внушения мысли, так что речи Долинского действовали не только на представителей общественной совести – присяжных, – но и на коронных судей, которые, что ни говори, в силу своих занятий, и до сих пор напоминают того поседевшего в приказах пушкинского дьяка, который:

Спокойно зрит на правых и неправых,

Добру и злу внимая равнодушно.

Дела Сергея Павловича Долинского были блестящи.

При таком отношении к своей практике понятно, что молодой адвокат был крайне заинтересован делом кассира Сиротинина, в невиновности которого, после беседы с Елизаветой Петровной Дубянской, у него не осталось ни малейших сомнений.

Роковое стечение обстоятельств, как он знал, порождает – хотя, к счастью весьма редко – страшные судебные ошибки, а наличие этих роковых обстоятельств в деле кассира банкирской конторы «Алфимов и сын» было очевидно, особенно для людей, знавших кружок лиц, среди которого вращался молодой Алфимов.

«Если бы, – думал Сергей Павлович после отправления Николаю Герасимовичу письма с курьерским поездом, – Иван Корнильевич действовал один, то, конечно, ему по молодости и неопытности не удалось бы выдержать роль потерпевшего. Можно было бы повидаться со следователем – Долинский знал их всех лично – и направить следствие так, что молодой Алфимов сбился бы в показаниях и уличил бы самого себя… Но у него, наверное, опытный руководитель и советчик из этой шайки, а потому надежда на такой исход дела является очень призрачной. Надо войти в эту шайку своим человеком, чтобы добыть данные, могущие служить основанием для раскрытия дела… Это может сделать один лишь Савин».

Понятно поэтому нетерпение, с которым ожидал Сергей Павлович Долинский приезда к нему Николая Герасимовича.

– Ну вот и я, ваш агент-доброволец!

С этими словами Николай Герасимович Савин вошел в кабинет Сергея Павловича Долинского.

Молодой адвокат крепко пожал ему обе руки.

– Благодарю и за Елизавету Петровну, и за себя.

– За себя за что же, разве вы тоже влюблены в нее?

– Нет, мой друг, за себя я благодарю вас как за представителя русского правосудия. Существуют дела, раскрытие которых возможно лишь в высококультурных странах. Дело Сиротинина принадлежит именно к таким делам.

– Я вас не совсем понимаю, – заметил Савин, удобно усаживаясь в кресло и закуривая предложенную ему Долинским дорогую сигару.

– Есть дела – я объясню это вам яснее – которые требуют для обнаружения истинного виновника участия представителей общества, а казенные обнаружители и пресекатели преступлений бессильны со всею своею властью или же, быть может, именно в силу этой всей власти.

– Это как в Англии, где каждый англичанин не прочь помочь правосудию и не считает это зазорным, а напротив, ставит это себе в государственную заслугу.

– Именно, именно… Английское правосудие, как и весь ее государственный строй, заслуживает восхищения и подражания… Таково, по крайней мере, мое мнение.

– В каком же положении дело этого, как его?..

– Сиротинина.

– Да, Сиротинина.

– В очень скверном… Я вчера виделся с судебным следователем. Он глубоко убежден в невиновности обвиняемого, но положительно не в состоянии что-либо для него сделать… Улики все налицо, а человек, который по мнению следователя виноват, очень осторожен и неразговорчив.

– Значит, есть и предполагаемый настоящий виновник?

– Есть, но лучше я вам все расскажу по порядку. Вам необходимо ознакомиться как с делом, так и со многими несомненно причастными к нему лицами обстоятельно и подробно…

– Я вас слушаю.

Сергей Павлович рассказал Николаю Герасимовичу с присущей его языку ясностью все обстоятельства, предшествовавшие и сопровождавшие обнаружение растраты в банкирской конторе «Алфимов и сын», передал соображения Елизаветы Петровны Дубянской, соображения, с которыми он согласился, да еще нашел их подтверждение в мнении судебного следователя, производящего дело.