Александр Вельтман - Кощей бессмертный. Былина старого времени

– Дело слажено, люди отслушают заутреню, придет красивый сын Частного Старосты [36] Здесь: кончанский, или уличанский, староста, возглавлявший горожан новгородского конца, или улицы. – А. Б. Яний, покажу ему невесту, не откажется!

Олег молчал.

– Повидишь жениха Свельды, похвалишь!

Олег смотрел на тесовый резной потолок и молчал.

– Видел дочь мою Свельду? а? милость!

Олег опустил взоры на полицу, потом на оконце, потом в землю и молчал.

– Суждальцю?

Олег поднял взоры на Тысяцкого и молчал.

– Чему не вечаешь? не смиляешься радованию моему?

– Господине мой, помилуюся ли повести о сетовании и скорби моей! – произнес Олег печально.

– Желаешь нелюбия? – сказал сердито Тысяцкий.

– Желаю веселия, – отвечал Олег. – Да не то замыслило сердце мое… Свельда…

– Ну! – громко произнес Орай и встал с места.

– Невеста моя!

Тысяцкий разгладил уже с досады бороду, опустил обе руки за шитый сухим златом кушак, что-то хотел говорить, но взглянул на Олега и захохотал.

Олег, протянув руку, подносил к носу Тысяцкого зеленый листок.

– Нет веры! поухай! – произнес Олег. Запах цветка коснулся обоняния Тысяцкого. Он чихнул.

– Свельда моя? – спросил Олег.

– Правда! – отвечал Орай, запинаясь и смотря с удивлением на Олега.

– Свельда моя? – повторил Олег.

– Твоя! – отвечал Орай задумчиво, как будто припоминая странный сон, в котором он видел дочь свою Свельду, сосватанную за Яна, сына Частного Новгородского Старосты.

Олег обнял будущего своего тестя. Потом будущий тесть обнял нареченного своего зятя и повел его в мовню ; [37] Баня. из мовни в свою ризницу. «Слюбное емли!» [38] Любое. (Прим. Вельтмана). Слюбно – полюбовно, мирно. – А. Б. – сказал ему и дал шитый сухим златом кожух и соболью шапку с золотою ужицей . [39] Веревка; ужище корабельное – канат. (Лекc<���икон> Треязычн<���ый>.)

Когда Олег кончил свой наряд, Орай любо взглянул на него, обнял еще раз и сказал:

– Заутра смильный день! [40] Брачный день. (Прим. Вельтмана.) В древнерусских источниках отмечено также «смильное заставание» – обличение в прелюбодеянии; «смило» – приданое. – А. Б.

И Олег еще раз обнял будущего тестя своего и поклонился ему в землю.

Рассмотрев все летописи, простые в харатейные , [41] Название «харатейные» (т. е. пергаменные) летописи часто употребляется в «Истории государства Российского» H. M. Карамзина. Заимствовано из летописцев XVII в. – А. Б. все древние сказания и ржавые Ядра Истории , [42] Имеется в виду «Ядро Российской истории», сочинение А. И. Манкиева, ходившее в XVIII в. во множестве списков и опубликованное в 1784 г. в Москве под именем князя А. Я. Хилков. – А. Б. я не нашел в них ни слова о событии, которое предаю потомству.

Это упущение особенно должно лежать на душе Новгородского летописца.

Верно, какая-нибудь личность с кем-нибудь из рода Пута-Заревых!

Но оставим изыскания. Читатель не может сомневаться в справедливости преданий и слов моих.

Покуда Олег был в мовне и наряжался, жена Тысяцкого с дочерью возвращались из церкви. По обыкновению, они чинно сели в светлице и, в ожидании пришествия хозяина и завтрака, кушали сватый хлеб.

Вдруг дверь отворилась. Вошел Тысяцкий с гостем.

Этот гость был Олег; но его узнала только Свельда; и то не глазами; сердце сказало ей, что это он.

Тысяцкий, забывчивый и всегда потерянный в обстоятельствах, которые хотя немного отступали от вседневных его обычаев, не исполнил своей обязанности представить избранного зятя жене и милой дочери.

А Олег любил порядок.

Сняв шапочку, он помолился богу, поклонился всем молча, потом, отбросив темные кудри свои назад, подошел к будущей теще, преклонил колено, поцеловал ей руку; и потом то же самое сделал и с рукою Свельды.

Когда я скажу читателю, что в Древней Руси подобные вещи мог делать только нареченный жених, то всякий легко представит себе то ужасное положение, в котором была жена на Тысяцкого, женщина полная собою, полная хозяйка дому.

– Кто ты! Кого тебе, господине? Чего правишь?..

Она не успела еще кончить всего, что собралась высказать, как вдруг челядь прибежала сказать, что едет Частный Староста с сыном.

Большой поезд вершников проскакал мимо окон, по улице и остановился у крыльца. Тысяцкий и жена его бросились принимать гостей. Двери растворились настежь. Вошли. Сотворили молитву, поздоровались.