Александр Дюма - Виконт де Бражелон, или Десять лет спустя. Часть шестая

– Я позаботился обо всем. Через несколько дней, может быть, и скорее, если понадобится, мы извлечем нашего пленника из тюрьмы и отправим его в такое далекое изгнание…

– Из изгнания возвращаются, господин д'Эрбле.

– Я сказал, в такое далекое, что всех человеческих сил и всей жизни будет мало, чтобы вернуться.

Глаза молодого короля и глаза Арамиса встретились. В них было холодное выражение взаимного понимания.

– А господин дю Валлон? – спросил Филипп, меняя тему разговора.

– Он сегодня будет представлен вам и конфиденциально поздравит вас с избавлением от той опасности, которой подверг вас узурпатор.

– Что мы с ним сделаем?

– С господином дю Валлоном?

– Мы пожалуем ему герцогский титул, не правда ли?

– Да, герцогский титул, – повторил, странно улыбаясь, Арамис.

– Почему вы смеетесь, господин д’Эрбле?

– Я смеюсь по поводу предусмотрительности вашего величества. Вы опасаетесь того, что бедный Портос может стать неудобным свидетелем, и вам хочется от него отделаться.

– Жалуя его герцогом?

– Разумеется. Ведь вы этим его убьете. Он умрет от радости, и тайна умрет вместе с ним.

– Ах, боже мой!

– Я потеряю хорошего друга, – флегматично сказал Арамис.

И вдруг в разгар их шутливой беседы, которой заговорщики скрывали радость успеха, Арамис услышал нечто, что заставило его встрепенуться.

– Что такое? – спросил Филипп.

– Утро, ваше величество.

– Так что ж?..

– Вечером, прежде чем лечь в эту постель, вы, вероятно, сделали какое-нибудь распоряжение на утро?

– Я сказал капитану мушкетеров, – живо ответил молодой человек, – что утром буду его ждать.

– О, в таком случае он, несомненно, придет, так как он человек весьма исполнительный.

– Я слышу шаги в передней.

– Это он.

– Что ж, начнем атаку, – решительно сказал молодой король.

– Осторожно! Начинать атаку с д’Артаньяна – это безумие. Д’Артаньян ничего не знает, д’Артаньян ничего не видел, он никак не может подозревать нашу тайну, но если он сейчас проникнет сюда первый, он почует, что здесь что-то произошло, и решит этим заняться. Видите ли, ваше величество, прежде чем впустить сюда д’Артаньяна, мы должны так проветрить комнату или ввести сюда столько людей, чтобы эта самая лучшая ищейка во всем королевстве потеряла след среди множества разных следов.

– Но как же тогда быть, раз я ему сам назначил явиться? – заметил король, желая поскорее померяться силами с таким опасным противником.

– Я беру это на себя, – отвечал ванский епископ, – и для начала я нанесу такой удар, от которого у него сразу закружится голова.

В этот момент раздался стук в дверь. Арамис не ошибся: это был действительно д’Артаньян, который сообщал о своем приходе.

Мы знаем, что он провел ночь, беседуя с господином Фуке. Под конец беседы он утомился, но, как только рассвет окрасил голубоватым сиянием роскошные карнизы суперинтендантской спальни, он встал с кресла, поправил шпагу, одежду и рукавом почистил шляпу.

– Вы уходите? – спросил господин Фуке.

– Да, монсеньер. А вы?

– Я остаюсь.

– Вы даете слово?

– Да, конечно.

– Хорошо. Я, впрочем, выхожу, только чтобы получить ответ, – вы понимаете, о чем я говорю?

Сказав это, капитан простился с господином Фуке, чтобы отправиться к королю.

Он уже переступил порог, когда Фуке остановил его:

– Прошу вас оказать мне еще один знак вашего расположения.

– Пожалуйста, монсеньер.

– Господина д’Эрбле! Дайте мне повидать господина д’Эрбле!

– Я постараюсь привести вам его.

Д’Артаньян не думал, что ему так легко удастся выполнить это обещание.

Как мы уже сказали, он подошел к двери спальни короля и постучал. Дверь открылась. Капитан мог подумать, что сам король открывает ему. Это предположение было вполне вероятно ввиду того волнения, в котором накануне оставил мушкетер Людовика XIV. Но вместо короля, которого он собирался почтительно приветствовать, д’Артаньян увидел худое бесстрастное лицо Арамиса. От удивления он едва не вскрикнул.

– Арамис! – проговорил он.

– Здравствуйте, дорогой д’Артаньян, – холодно приветствовал его прелат.

– Вы… здесь? – пробормотал мушкетер.

– Король просит вам передать, что еще почивает после такой утомительной ночи.

– Ах! – произнес д’Артаньян, который никак не мог понять, каким образом ванский епископ за шесть часов превратился в самого могущественного фаворита, который когда-либо бывал у короля. Ведь для того, чтобы служить посредником между Людовиком XIV и его слугами, для того, чтобы приказывать его именем, находясь в двух шагах от него, надо было стать чем-то большим, чем когда-либо был Ришелье для Людовика XIII.