Уильям Кингстон - Пираты Миссисипи

– Я его вовсе не знаю, и он здесь не по моему приглашению, – отвечал тихо молодой Лэйвли, взглядывая недружелюбно на приезжего. – Он говорит так фамильярно с мисс Аделью, как будто вырос с нею… Обходится, точно брат…

– Красивые у него волосы, – заметил Уильям.

– Хороши, нечего сказать, точно мочала!.. – проворчал Джеймс.

Угадать причину такого критического отношения к красоте гостя было не трудно. Сама Адель замечала недружелюбие своего молодого поклонника. Чтобы утешить его, она обратилась, говоря любезно:

– Мистер Джеймс, вы обещали мне прошлый раз рассказать подробно о вашей схватке с пантерой. Мистер Гэвс говорит, что невозможно одолеть пантеру, не имея при себе ничего, кроме ножа.

Джеймс, находивший неприличным хвастаться перед молодой особой своими охотничьими подвигами, проговорил в замешательстве:

– Да что… мистер Гэвс… я не знаю, право…

– Верно, легче побороть пантеру, чем рассказывать о том? – заметил Сандерс насмешливо. – Насколько известно, все охотники забывают упоминать о собаках, на долю которых и приходится, собственно, вся опасность. Сам охотник стреляет в зверя с изрядного расстояния, а когда животное уже издохло, вонзает в него нож раза два или три, стараясь не попортить шкуру, но в доказательство опасной схватки…

– Если я говорю, что убил сам пантеру ножом, – произнес Джеймс со сдержанным бешенством, – то это значит, что со мною не было собак и я не употреблял карабина. Может быть, вам и приходилось слушать хвастливые и лживые рассказы, но в наших лесах они не в ходу… И в нашей семье лжецов не водится.

– Позвольте, – сказал Сандерс, понимая, что всякая ссора помешает делу, – позвольте, мистер Лэйвли! Я вовсе не хотел сказать, что охотничьи рассказы принято считать за ложь. Охотнику просто позволительно увлекаться. Ему даже прощают…

– Этого я не понимаю. Могу только сказать, что я пользуюсь на охоте ножом только в случае самой последней крайности. Что же до пантеры, то Кук был свидетелем дела; пусть он и рассказывает.

Но старая мистрис Лэйвли перебила разговор, принимавший неприятный оборот.

– Не пора ли вам в комнаты? – сказала она. – Солнце уже зашло, а городские жительницы простужаются легко. Джеймс, помоги мне убрать все со стола.

Общество послушалось хозяйку, и скоро большая и уютная гостиная огласилась веселым говором. Старый Лэйвли рассказывал про былое, жена его хлопотала, стараясь всячески обласкать мистрис Дэйтон и Адель. Она говорила, мол, ни за что не отпустит девушку завтра же от себя. Пусть мистер Гэвс и не думает ее похищать! Он, такой любезный, не захочет огорчать всех!

Слушая речь матери, Джеймс мог только спросить молодую девушку подавленным голосом:

– И вы в самом деле хотите покинуть нас завтра, мисс Адель?

– Да, мистер Лэйвли, – ответила она задорно. – Мистер Гэвс увозит меня к своей жене.

Эти слова поразили бедного юношу.

– Надо припрятать остатки оленя от собак и хищников, – сказал он первое, что пришло ему в голову.

– Верно, верно, иди… А я расскажу презабавное происшествие…

Он принялся за рассказ, а Сандерс слушал с притворным любопытством. Все его внимание было поглощено оживленной беседой между старухой Лэйвли и мистрис Дэйтон. Речь шла о семье, жившей в Джорджии и состоявшей в родстве с мистрис Дэйтон и Аделью.

– Да, мистрис Дэйтон, – говорила старуха, – это достоверно. Моему мужу писали оттуда. Старый Бервик пережил только тремя днями свою жену, и завещание его хотели вскрыть в среду. Вы получите уведомление на этих днях. Но такого рода дела всегда тянутся, наши нотариусы и другие законники никогда не торопятся, если дело идет о выдаче денег.

Адель разговаривала с мистрис Кук, потом пошла помогать ей укладывать спать детей и выказала при этом такую милую заботливость, что молодая фермерша сказала, нежно пожимая ей руку:

– Дорогая моя, как я была бы счастлива, если бы вы вышли замуж за какого-нибудь фермера у нас, по соседству!

– Я люблю сельскую жизнь, – ответила девушка, краснея, – но если бы знать будущее… Вам было хорошо там, где вы жили прежде? Вы не жалеете о тех местах? – поспешно спросила Адель.

– И там было очень хорошо, но здесь мои родители и брат Джеймс, а я всех их так люблю! И здесь еще лучше. Может быть, и Джеймс встретит девушку, которую полюбит, женится, и тогда у нас будет тут целая своя колония. Мисс Адель, мне очень хотелось бы, чтобы вы жили поближе к нам.

– Ну, пора и на покой, дети! – провозгласил громко Лэйвли, любивший соблюдать порядки, однажды заведенные в доме.