Иван Горбунов - Утопленник

все смеются ), тетке Степаниде шаль изорвал… Просто, сейчас умереть, лютей волка сделался. И с чего бы, кажись: окромя настойки, ничего не пили. Кум-то: что ж ты, говорит, мою хлеб-соль ешь, а сам… да как хлясь меня в ухо, хлясь в другое!.. И так мне пьяному-то обидно показалось, кажись бы так вот зубами весь потрох из его выворотил! Вышиб я окно, выскочил на улицу, да бежать. Дело-то в самое в Воздвиженье было. Ночь темная, дождик так и хлещет. Выскочил-то я в одной рубахе, да и бегу ровно очумелый, и не знаю куда бегу, больно уж злость-то меня одолела. А собаки со всего-то Прокшина за мной… Батюшки мои! просто на части рвут.

Кузьма.

Вот оказия-то!

Демка.

Бежал, бежал… раз! Сорвался в овраг, да колесом вертелся, вертелся… бултых!..

Потап.

В самой этот бочаг?

Демка

Да.

Кузьма

Ну, чудо!

Демка.

Помню маленько: рукой это по воде-то бью, а голосу уж этого во мне нет. Ровно бы очувствовался, да и думаю: тону. Как вздумал я это, так ко дну и пошел.

Потап.

Значит, испужался.

Демка.

Мырнул опять на верх-то, ударил рукой-то, должно плыть хотел, – в руку мне ровно бы что-то попало. Весь хмель соскочил! Куст тут был; прут от его мне в руку-то и попал; за куст-то я и уцепился. Тут уж в разум пришел. Вижу, братец: ночь темная, хошь глаз выколи, ветер так и воет. Висел, висел на кусту-то, – слышу: собаки залаяли и огонек показался. И закричал же я, братцы, огонечек-то увидамши!.. Давай теперича тысячу рублев – так не крикнешь. Два года опосля глотка болела. Слышу и там кричат… Народ прибежал с фонарями.

Матвей.

Как же нашли-то?

Демка.

По собакам, собаки означили. Жена за мной выскочила, а за ей и гости, которые побежали. Вытащили меня, привели к куму, опять я этой настойки выпил три стаканчика, согрелся… ( Прислушивается ). Взаправду, кричат… ( Выбегает из шалаша и снова возвращается ). Выходи все! ( Все выходят ). Слышь!

( Все смотрят друг на друга вопросительно; с противоположного берега слышится глухой стон ).

Матвей.

Далече!..

Потап.

Окрикни.

Матвей.

Держись!.. Держи-ись!

( Снова слышится стон ).

Демка.

Тонет, братцы!

Потап.

Постой ( Прислушивается ). Да! Чья-то душа Богу понадобилась. Отвязывай лодку. Эка, наша река блажная! Сколько она за лето народу переглотает.

( Берут весла, отвязывают лодку. Матвей с Демкой садятся ).

Потап.

Садись живо. Матюха, отчаливай. Права держи… На-голос ступай. Ах ты, Господи!.. ( Лодка быстро отваливает ).

Кузьма.

Где найти: долго больно держался-то! Демка-то еще когда сказывал, что кричит.

Потап.

Поди ж ты!

Кузьма.

Слава Богу, что ночь-то светлая. Ишь ты зоря-то… белый день… Да вон, вон… видишь – плещется…

Потап.

И то!

Кузьма( кричит ).

Вправо забирай!.. ( С лодки слышатся голоса: «держись! держись-с!» ).

Потап.

Бог милостив. Видишь… окунулся. Вон… опять выскочил. ( Следят внимательно ).

Кузьма.

Сохрани, Господи, всякого человека.

Потап.

Не видать?

Кузьма.

Опустился!.. Должно, конец его душеньки…

Потап.

Кричит что-то. ( Долго смотрят с напряженным вниманием ).

Кузьма.

Вон поплыл, вон поплыл… Должно вытащили. Как-то Бог дал.

( По реке раздается неясный говор; всходит солнце; Потап и Кузьма крестятся; лодка подходит к берегу ).

Потап.

Что, братцы?

Матвей.

Подержи лодку-то. Чуть было сам не утоп. Какой тяжелой, Бог с ним. Принимай, ребята.

( Потап с Кузьмой выносят труп на берег ).

Потап.

Не опущай на земь. Качай так.

Матвей.

Ничего не поделаешь, – мертвый.

Кузьма.

Взаправду, мертвый.

Потап.

А может… ( Начинают откачивать ). Только, ребята, чтобы не разговаривать, не пужать.

Демка.

Нет, братцы, смотри-ко: спина-то у его как посинела.

( Все смотрят ).

Кузьма.

Да.

Потап.

Воды много наглотался.

Демка.

Долго оченно. ( Кладут труп на рогожу ).

Матвей.

Как ухватил-то я его, еще он, ровно бы, жив был.

Демка.

Подошли-то как мы, еще он держался.

Потап.

Мы видели.

Матвей.

Долго оченно в воде-то я его искал. ( Выжимает подол рубашки ). Продрог как… Ухватил я его за волосья-то, словно бы маненько шевелился.

Читать дальше