Эдгар По: Похищенное письмо (сборник)

А сами шалуны – все трое – в саду, присматривают за свиньей. Рост каждого из них – два фута. На них всегда треугольные шляпы, лиловые жилеты, спускающиеся до бедер, панталоны из лосиной кожи, красные шерстяные чулки, тяжелые башмаки с толстыми серебряными пряжками и длинные сюртуки с большими перламутровыми пуговицами. Во рту у каждого трубка, а в правой руке – маленькие пузатые часики. Мальчик затянется и поглядит на часы, потом поглядит на часы – и затянется. Свинья, жирная и ленивая, то подбирает опавшие капустные листья, то дрыгает ногами, пытаясь избавиться от позолоченных часов с музыкой, которые шалуны привязали к ее хвосту, для того чтобы и она была так же нарядна, как кошка.

У входной двери, на обитом кожей кресле с высокой спинкой и изогнутыми ножками сидит сам старик-хозяин. Это – очень пухлый маленький человечек с выпученными круглыми глазками и огромным двойным подбородком. Одежда его похожа на одежду мальчиков, и мне нет надобности распространяться на эту тему. Различие заключается в том, что его трубка несколько больше, чем у них, и испускает больше дыма. Подобно мальчикам, он всегда при часах, но носит их в кармане. Сказать правду, ему приходится следить за кое-чем поважнее карманных часов, а за чем именно, я сейчас объясню. Хозяин сидит, закинув ногу на ногу, с выражением важности на лице, и по крайней мере один глаз его постоянно устремлен на какой-то любопытный предмет в центре равнины.

Этот предмет находится на башне ратуши. Городские советники – все как один очень маленькие, толстенькие и умные человечки, с выпуклыми и круглыми, как чайные блюдечки, глазами и жирными двойными подбородками. Их сюртуки гораздо длиннее и пряжки на башмаках гораздо больше, чем у менее важных жителей Вондервоттеймиттиса. Во время моего пребывания в городке они провели несколько чрезвычайных заседаний, на которых приняли три важных решения, а именно:

1) не следует изменять прежний порядок вещей;

2) вне Вондервоттеймиттиса нет ничего достойного внимания;

3) жители города должны держаться своих часов и капусты.

Над присутственным залом ратуши возвышается башня; на башне устроена колокольня, где с незапамятных времен находятся большие часы городка Вондервоттеймиттиса. Вот на этот-то предмет и обращены глаза стариков, сидящих на обитых кожей креслах.

У больших часов семь циферблатов, по одному в каждой из семи граней башни, так что их можно увидеть со всех кварталов. Эти циферблаты большие и белые, у них массивные черные стрелки. К колокольне приставлен смотритель; его единственная обязанность – бездельничать. Ему нечем заняться, потому что башенные часы Вондервоттеймиттиса никогда не ломались. До недавних пор даже предположение о чем-либо подобном считалось ересью. В самые отдаленные времена, о которых сохранились упоминания в архивах, тяжелый колокол регулярно отбивал время. Совершенно то же самое можно сказать и о других часах в городке, стенных и карманных. Нигде время не указывалось с такой точностью. Когда большой колокол находил нужным прозвонить «двенадцать!», все его верные последователи вторили ему, словно эхо. Короче говоря, добрые жители городка очень любили кислую капусту и гордились своими часами.

Люди, чья должность является синекурой, пользуются определенным уважением, а поскольку у смотрителя с колокольни Вондервоттеймиттиса была самая лучшая из синекур, его уважали больше всех. Он – важнейший сановник городка; даже свиньи смотрят на него с чувством глубокого уважения. Фалды его сюртука гораздо длиннее; трубка, пряжки на башмаках, глаза и брюхо гораздо массивнее, чем у остальных стариков в городе, а подбородок даже не двойной, а тройной.

Я описал счастливый Вондервоттеймиттис. Увы! Эта прекрасная картина должна была скоро измениться.

Между мудрейшими жителями Вондервоттеймиттиса издавна ходила поговорка о том, что «из-за холмов не может прийти ничего путного». И в самом деле, оказалось, что эти слова были пророческими.

Третьего дня, когда стрелки показывали без пяти двенадцать, на вершине холма с восточной стороны появился очень странный объект. Разумеется, это событие привлекло всеобщее внимание, и каждый старичок на обитом кожей кресле с удивлением и ужасом устремил один глаз на этот феномен, не спуская, однако же, другого глаза с башенных часов.

Когда до полудня недоставало всего трех минут, все заметили, что вышеупомянутый объект – это миниатюрный молодой человек, похожий на иностранца. Он быстро сбежал с холма, и теперь каждый мог хорошенько его рассмотреть. Никогда прежде в Вондервоттеймиттисе не было такого жеманного франта. Лицо его было темно-табачного цвета, нос – крючком, глаза напоминали горошины. У него был широкий рот и превосходные зубы, которые он как будто нарочно старался показать, потому что, смеясь, растягивал рот от уха до уха. Усы и бакенбарды закрывали часть его лица. Франт был без головного убора, а его волосы были накручены на папильотки. Костюм его состоял из узкого черного фрака, из кармана которого торчал длинный угол белого носового платка, черных кашемировых панталон, черных чулок и тупоносых башмаков с пучками черных атласных лент вместо бантов. К одному боку он прижимал локтем огромную шляпу, а к другому – скрипку, которая была чуть ли не в пять раз больше его самого. В левой руке у него была золотая табакерка, из которой он, вприпрыжку сбегая с холма, брал табак и нюхал его, выражая необыкновенное наслаждение. О, это было поистине изумительное зрелище для достойных жителей Вондервоттеймиттиса!