Мария Башкирцева - Мария Башкирцева. Дневник

Рим как город должен быть тем, чем я в моем представлении была как женщина. Все слова, употреблявшиеся и приложимые к другим, для нас… профанация.

19 августа

Я прочла «Ariane» Уйда. Эта книга меня опечалила и в то же время я почти желаю себе такой же участи, как судьба Жиойи.

Жиойя была воспитана на Гомере и Вергилии; по смерти отца она пешком отправилась в Рим. Там ее ждало страшное разочарование. Она думала, что увидит Рим времен Августа.

В продолжение двух лет она занималась в мастерской Марике, знаменитого в то время скульптора, который, сам того не зная, любит ее. Но она занята только искусством до появления Илариона, поэта, который своими поэмами заставляет плакать весь свет, который надо всем смеется, миллионер, прекрасен, как бог, и везде обожаем. Пока Марике любит молча, Иларион заставляет полюбить себя из каприза.

Конец романа меня опечалил, и между тем я тотчас бы согласилась на судьбу Жиойи. Во-первых, она обожала Рим; затем она любила всей душой. И если она и была брошена, то брошена им; если она и страдала, то из-за него. Я не понимаю, как можно быть несчастной от чего бы то ни было, если причиной тому тот, кого любишь… как она любила и как могла бы любить я, если бы я когда-нибудь любила!..

Она никогда не узнала, что он взял ее из одного каприза.

– Он меня любил, – говорила она, – но я не сумела удержать его. Она приобрела славу. Ее имя повторялось с удивлением и восторгом. Она никогда не переставала любить его , он для нее никогда не сошел в разряд обыкновенных людей, она всегда считала его безукоризненным, почти бессмертным, она не хотела умереть тогда , «потому что он живет».

– Как можно убить себя, когда тот, кого любишь, не умирает? – говорила она.

И она умерла у него на руках и слышала, как он говорил:

– Я вас люблю.

Но чтобы так любить, надо найти Илариона. Человек, которого вы будете так любить, не должен быть бог знает какого происхождения.

Иларион был сын австрийского дворянина и греческой принцессы. Человек, которого вы будете так любить, никогда не должен нуждаться в деньгах, никогда не должен быть слабым игроком или бояться чего бы то ни было.

Когда Жиойя становилась на колени и целовала его ноги, мне хочется думать, что ногти у него были розовые и что у него не было мозолей.

Вот она, ужасная действительность! Наконец, этот человек не должен никогда испытывать смущения при входе во дворец или в общество, никакого стеснения при виде мрамора, который он хочет купить, или неудовольствия от невозможности сделать что бы то ни было, хотя бы даже самое сумасшедшее. Он должен быть выше оскорблений, трудностей, неприятностей прочих людей. Он может быть низок только в любви, но низок, как Иларион, который, смеясь, разбивает сердце женщины и в то же время плачет при виде женщины, терпящей в чем-нибудь недостаток.

Это очень понятно. Как разбивают сердца? Не любя или перестав любить. Намеренно ли это? Вольны ли вы в этом? Нет. Ну, так нечего и делать – эти упреки так глупы и в то же время так банальны. Все осуждают, не дав себе труда понять.

Такой человек должен всегда для отдыха находить на своем пути дворец, яхту – чтобы перенестись туда, куда влечет его фантазия, бриллианты – чтобы украсить женщину, слуг, лошадей, даже флейтистов, черт возьми!

Но это сказка! Отлично, но в таком случае такая любовь тоже выдумка. Вы мне скажете, что любят людей, зарабатывающих 1200 франков в год или имеющих 25 000 франков дохода, которые экономят на перчатках, обдумывают приглашения, но тогда уже это совсем не то, совсем, совсем!

Тогда бывают влюблены, любят, приходят в отчаяние, удушают себя угаром, убивают соперников или даже самих себя. Иногда безропотно покоряются. Но это не то, совсем не то. О! Совсем!

Я так щекотлива, что каждая мелочь меня оскорбляет.

Марике и Криспэн поклялись его убить, но она не понимала, как можно мстить.

– Мне мстить, за что? – говорила она. – Мстить не за что. Я была счастлива, он меня любил.

И когда Марике бросился к ее ногам и поклялся ей быть ее другом и мстителем, она отвернулась с ужасом и отвращением.

– Моим другом? – сказала она. – И вы желаете ему зла?

Я понимаю, что можно желать смерти человеку, которого любила , но не тому, которого любишь . Я буду слишком унижена в нем . Подумайте только: если он живет во втором этаже, у своих родителей, и я держу пари (после того, что известно через Висконти), что мать два раза в месяц меняет ему простыни.