Михаил Филиппов - Патриарх Никон. Том 2

Об отлучении епископа не могло быть и дела, потому что отлучения не было, а было дело об упразднении коломенской епархии и присоединении ее к патриаршеству. Но на это было соизволение и царя и соборной думы.

Этот ответ доказывает уж миролюбивое настроение Никона.

И царь ничего не сказал по этому обвинению, а между тем ему было хорошо известно, что это ложь, потому что все никоновское имущество было им же арестовано и присвоено себе, – в чем Никон письменно укорял его.

Он в то время был всего архимандритом, и мог ли он идти против собора? Вообще же ответ его миролюбивый.

Здесь, очевидно, пропуск в сказке. Вообще мы не даем особенной веры этим сказкам, а равно всему писанному делу о Никоне: там, очевидно, все места, оправдывающие Никона, упущены и многие речи его, вероятно, совсем выброшены. Доказывается это тем, что несколько часовые прения уложились в несколько печатных листов.

Этих слов в сказке Одоевского не имеется, что доказывает справедливость предшествовавшего нашего мнения.

Правда, после встряски.

И это неправда: прямо за верность Никону.

Он был талантливый, честный и скромный труженик и действовал в духе примирения Никона с царем; поэтому показание царя Алексея неправдоподобно. Вообще его ответы шиты тонкими нитками.

«Оправдание это, – говорит пристрастный и в отношении Никона недобросовестный Соловьев, – было слишком ничтожно; враги Никона торжествовали, и отовсюду поднялся крик». Мы же находим совершенно противоположное, тем более что тот же Соловьев, в 12 т. своей истории, поместил следующую грамоту иерусалимского патриарха о Паисии: «Даем подлинную ведомость, что Паисий Лигарид отнюдь ни митрополит, ни архиерей, ни учитель, ни владыка, ни пастырь, потому что столько лет как покинул свою иерархию, и, по правилам Святых Отцов, архиерейского чина лишен. Он с православными православен, а латины называют его своим, и папа римский берет от него ежегодно по 200 ефимков, а что он, Паисий, брал милостыню для престола апостольской соборной церкви, то он, лютый волк, послал с племянником своим на остров Хиос». При таком порядке очевидно, что все действия Паисия в отношении русской иерархии не могли быть признаны ни каноническими, ни православными. Но суд нечестивых повернул дело иначе.

Вовсе не в этом обвинял его Никон; он говорил, что светская власть избирает и назначает святителей и уже по ее указу собор ставит их, то есть, другими словами, собор есть только исполнитель светской власти.

«По прежнему обычаю» – это правда, да этого без патриаршего соизволения, тоже по обычаю, нельзя было делать.

Но это не ответ на обвинение: Никон писал, что без согласия константинопольского патриарха Мефодий не мог быть посвящен в епископы.

Это была наглая ложь со стороны Стрешнева.

Комета, о которой говорится, была совершенно подобна комете 1811 года, после чего вскоре и сожжена Москва французами.

Мы поэтому официальному делу Никона не придаем никакого значения.

Едва ли последнее слово достоверно.

В царствование Михаила Федоровича привезена к нам из Грузии. По преданию, она привезена туда святой Ниной.

В казуистике греческие патриархи были большие мастера…

Мы всюду рылись, чтобы выяснить этот факт, но ничего не нашли.

Должно быть, что все эти изветы не имели значения, потому что в противном случае их ввели бы в протокол обвинения. Кроме того, патриархии, вероятно, перепутали следующие факты: раскольники расходились с Никоном в приеме каждения, и некоторым приезжим архиереям Никон во время службы указывал, как нужно кадить; снял же он шапку одному из архиереев, когда тот собирался читать Евангелие и по забывчивости не снял клобук. О ердани (то есть – иордане) даже раскольники в своих сочинениях не упоминают.

Это было нехорошо – предъявить к суду частное письмо к нему Никона.

Питирим был отведен как свидетель Никоном и не мог свидетельствовать, а Иоасаф, как кандидат на патриарший престол, не мог тоже свидетельствовать.

Земская гиль.