Луна к тому времени светила с полной яркостью, и лес стал выглядеть как огромное кружево, ибо лунный свет пронзал листья и ветви множества деревьев.
Этот свет, наконец-то, упал на тело мертвеца, и он медленно приподнялся, опираясь на локоть и обратившись лицом к луне. Стоящий на коленях монах продолжал молиться с закрытыми глазами.
Оживший незнакомец простонал.
Монах прервал молитву, вздрогнул и открыл глаза, которые мгновенно наполнились ужасом из-за открывшегося им зрелища, от которого он был не в силах отвести взгляд.
Фигура снова простонала, медленно садясь и одновременно поворачиваясь лицом к несчастному монаху, оцепеневшему от страха.
– Господи… господи спаси! – воскликнул монах.
Он попытался встать, но его так трясло, что он не смог этого сделать, ибо фигура не сводила с него жутких глаз. Но все же монах собрался с духом и еле слышно произнес:
– Изыди, сатана, повелеваю тебе.
Фигура не обратила на его слова внимания, зато предприняла некие зловещие действия, опустив руку на плечо монаха. Но это избавило его от оцепенения, и он вскочил, воскликнув:
– Иегова, помоги!
Фигура не ответила, но встала, не выпуская плеча монаха, и между ними завязалась смертельная схватка, длившаяся несколько минут. Монах, преисполненный отчаяния, мужественно сопротивлялся, но доставшийся ему противник был многократно сильнее его, и монах начал постепенно уступать, пока, не испустив отчаянный вскрик, не был вынужден рухнуть на колени.
В этой позе незнакомец схватил его за горло, стиснул его и упирался коленом ему в грудь, пока несчастный монах не умер.
Каким дьяволом может быть монах – Требование впустить в монастырь святой Марии Магдалины – Крепость и монах
Прошло несколько минут, прежде чем незнакомец, только что восставший из мертвых, разжал пальцы на горле монаха. Он крепко стискивал горло обеими руками, но при этом лицо его было обращено к луне, чьи лучи заливали его до пояса. Казалось, что лунный свет придавал ему сил с каждым вздохом.
Но каким страшным было это лицо – со смертельно-бледным лбом и жуткими на вид глазами, который словно отражали лунный свет подобно тому, как он отражается от стекла.
Несчастный монах стоял на коленях, прижатый спиной к стволу дерева, на котором он до этого сидел. Лицо его было обращено вверх, глаза едва не вылезали из орбит, а руки конвульсивно сживали руки врага. Но силы покидали его по мере того, как враг становился сильнее. Капюшон свалился, и бритую голову монаха заливал лунный свет.
После наполненной смертью паузы фигура медленно разжала пальцы на горле монаха и отступила на шаг-другой, обозревая результат своих дел. Тело монаха осталось в той же позе, в которой он боролся за угасающую жизнь, и создавалось впечатление, будто его мускулы окаменели после смерти, но это ствол дерева оказывал ему достаточную поддержку.
– Мертв! – прошептала фигура. – Мертв!
Убийца перешел на открытое пространство, на которое беспрепятственно проникал лунный свет, и с этого места рассмотрел ужасное дело своих рук.
– Мертв… мертв! – снова прошептал он.
Это было несомненно, и все же оставалось тело монаха, и, если бы не наклоненная назад голова с устремленным вверх лицом, то легко можно было бы предположить, что умер он во время молитвы. Но все равно было очевидно, что стало причиной его смерти.
– У меня должна быть жертва, – пробормотал незнакомец. – И неужели я всегда обречен встретиться с муками смерти, чтобы ожить на таких условиях? Никогда не достичь возрождения без смертных муки, и почему? Потому что я никогда так не сумел получить добровольное согласие молодой и прекрасной девственницы? Тогда я смог бы на целый сезон избежать такой страшной альтернативы.
Некоторое время он покружил вокруг тела монаха, потом подошел и сел рядом с ним на ствол, погрузившись в размышления, но потом посмотрел на тело и сказал:
– Да, у меня есть план. Церковь предоставляла много жертв… так пусть она предоставит одну жертву мне. Церковь предоставит жертву и снабдит меня средствами для получения этого подношения. Отлично, так я и сделаю.
Он встал, еще раз обошел тело, затем приблизился к нему, явно приняв решение, и сказал:
– Я тоже стану монахом из святейшего ордена святого Франциска. Да, такое мне подойдет. Я возьму его рясу, теперь она послужит мне и легко введет в религиозный мир. Теперь я добрый монах Франциск. Моя ученость и святость велики, я широко известен, и спрос на меня велик. И воистину будет странно, если на таком дереве не окажется плода. Уверен, что я его заслужил.
Читать дальше