Владимир Бенедиктов - Сборник стихотворений 1836 г.

Люблю тебя – произнести не смея, —
Люблю тебя! – я взорами сказал;
Но страстный взор вдруг опустился, млея,
Когда твой взор суровый повстречал
Люблю тебя! – я вымолвил, робея,
Но твой ответ язык мой оковал;
Язык мой смолк, и взор огня не мечет.
А сердце все – люблю тебя! – лепечет.

И звонкое сердечное биенье
Ты слышишь; так, оно к тебе дошло,
Но уж твое сердитое веленье
Остановить его не возмогло.
Люблю тебя! И в месть за отверженье,
Когда и грудь любовию отдышит,
Когда-нибудь безжалостной назло,
Мое перо – люблю тебя! – напишет.

После бури мирозданья,
Жизнью свежею блестя,
Мир в венке очарованья
Был прекрасен, как дитя.
Роза белая являла
Образ полной чистоты;
Дева юная сияла
Алым блеском красоты.
Небо розу убелило,
Дав румянец деве милой, —
И волшебством тайных уз
Между ними утвердило
Неразгаданный союз;
И заря лишь выводила
В небе светлого царя,
Дева, рдея, приходила
К белой розе, как заря.

Но преступного паденья
Миг нежданный налетел:
Под дыханьем обольщенья
Образ девы потускнел.
Молча, зеркало потока
Ей сказало: ты бледна!
И грустит она глубоко,
Милой краски лишена.
Вот светило дня сорвало
Темной ночи покрывало;
Розе верная, спешит
Дева в бархатное поле…
Вот подходит… чудный вид!
Роза, белая дотоле,
Алым пламенем горит;
Пред пришелицею бедной
Струи зари она пышней
И кивает деве бледной
Алой чашею своей.
Милый цвет преобразился:
Твой румянец, дева, здесь!
Не пропал он, – сохранился,
Розе переданный весь

Так впервые отлетело
Пламя с юной девы щек,
А листочки розы белой
Цвет стыдливости облек.
Так на первом жизни пире
Возникал греха посев, —
И досталось жить нам в мире
Алых роз и бледных дев!

Люблю я Матильду, когда амазонкой
Она воцарится над дамским седлом,
И дергает повод упрямой рученкой,
И действует буйно визгливым хлыстом.
Гордяся усестом красивым и плотным,
Из резвых очей рассыпая огонь,
Она – властелинка над статным животным,
И деве покорен неистовый конь, —
Скрежещет об сталь сокрушительным зубом,
И млечная пена свивается клубом,
И шея крутится упорным кольцом.
Красавец! – под девой он топчется, пляшет,
И мордой мотает, гривою машет,
И ноги, как нехотя, мечет потом,
И скупо идет прихотливою рысью,
И в резвых подскоках на мягком седле,
Сердечно довольная тряскою высью,
Наездница в пыльной рисуется мгле:
На губках пунцовых улыбка сверкает,
А ножка – малютка вся в стремя впилась;
Матильда в галоп бегуна подымает
И зыблется, хитро на нем избочась,
И носится вихрем, пока утомленье
На светлые глазки набросит туман…
Матильда спрыгнула – и в сладком волненьи
Кидается буйно на пышный диван.

Как могущественна сила
Черных глаз твоих, Адель!
В них бесстрастия могила
И блаженства колыбель.
Очи, очи – обольщенье!
Как чудесно вы могли
Дать небесное значенье
Цвету скорбному земли!

Прочь с лазурными глазами,
Дева – ангел! Ярче дня
Ты блестишь, но у меня
Ангел с черными очами.
Вы, кому любовь дано
Пить очей в лазурной чаше, —
Будь лазурно небо ваше!
У меня – оно черно.
Вам – кудрей руно златое,
Други милые! Для вас
Блещет пламя голубое
В паре нежных, томных глаз:
Пир мой блещет в черном цвете,
И во сне и наяву
Я витаю в черном свете,
Черным пламенем живу.
Пусть вас тешит жизни сладость
В ярких красках и цветах:
Мне мила, понятна радость
Только в траурных очах.
Полдень катит волны света —
Для других все тени прочь,
Предо мною все ж простерта
Глаз Адели черна ночь.

Вот – смотрю ей долго в очи,
Взором в мраке их тону,
Глубже, глубже – там одну
Вижу искру в бездне ночи.
Как блестящая чудна!
То трепещет, то затихнет,
То замрет, то пуще вспыхнет,
Мило резвится она.
Искра неба в женском теле —
Я узнал тебя, узнал,
Дивный блеск твой разгадал:
Ты – душа моей Адели!

Вот блестящая взвилась,
Прихотливо поднялась,
Прихотливо подлетела
К паре черненьких очей
И умильно посмотрела
В окна храмины своей;
Тихо влагой в них плеснула,
Тихо в глубь опять порхнула,
А на черные глаза
Накатилась и блеснула,
Как жемчужина, слеза.

Вот и ночь. Средь этой ночи
Черноты ее черней,
Дивно блещут черны очи
Тайным пламенем страстей.
Небо мраком обложило;
Дунул ветер; из – за туч
Лунный вырезался луч
И, упав на очи милой,
На окате их живом
Брызнул мелким серебром.
Девы грудь волнообразна,
Ночь тиха, полна соблазна…