Владимир Данко: Слияние. Сборник стихотворений

Приоткрылась вдруг дверь – искусница,
Слышен скрип и приглушенный стук,
Будто пальцами по полу узница —
Ритм боли истомленных рук.

Страх и мука печального страстия
Темный дом наполняет в тиши,
Нет уж в жизни инакого счастия,
Как глазеть на чужие банты.

Из-под душ, что пропитаны горечью
Лезут нечисти в нежных цветах,
Чтоб замылить глаза твои святостью
На дешевых стеклянных «понтах».

«Где Ваш свет из души изливающий,
Где искра, что надежду таит!?» —
И ручищей корявою дряхлою
Изымает последний магнит.

Пустота. Боли нет и страдания,
Слабый свет озаряет окно,
Как-то все изменилось в сознании,
Подчеканили, суки, нутро!

Так вот вам простенький стишок,
На что давно вы намекали,
Чтоб вы свой нежный мозжечок
В движеньях мыслей не ломали!

Стишок про то, как на каток
Садились дети и летели
Искать уютный уголок.
Про дни, года и про метели.

Про то, как дунувши в свисток,
Твои надежды затоптали
И как радушно на чуток
Проснутся в рае – без медали… —

Смешон, неловок, ты – позер!
Тебя давно мы разыграли,
И как ты там язык не стер,
Мы все равно тебя поймали! —

Что мысли – дрянь, взведен курок, —
Ты все красиво на бумаге, —
А сам ты просто пастушок
На дне бессмысленной ватаги! —

Ну что ж поделаешь – судьба!
Уйти ли в сторону? – не знаю…
Такая вот моя тропа —
Пасти овец к воротам рая!

Боль, отчаяние, пустота,
Томные бездонные глаза,
Слабость, сладость и забвение.
В голубые дали обвинения.

Одиночество, унылая звезда,
Путь-дорога лишь на небеса.
Гордость, слава и предубеждение
Мимолетное ошеломление.

Свет тоски, измены, суета,
На лице измученном слеза.
Грезы. Страсти. Провидение,
В жизни тонкой изменение.

Грязь, опасность, срамота…
Ты один – она светла.
Море боли, перевоплощение,
Альтруизм? Да умозаключение.

Зарево лимонного луча,
На окне истомная свеча,
Льется шелк – ни это ль озорение?
Тех волос и стан, как приведение.

Твои глаза – усталый блеск сапфира,
Твоя улыбка – искренняя как слеза,
Душа твоя – небесной глади свита,
Любовь твоя божественна и неземна!

Изящный стан твой – хрупкость нежной ивы,
Забвенный голос твой – хрусталя перезвон,
Твои признания светлы и правдивы,
Твои мучения – странный белый сон.

Вопрос возник и тут же увядает,
Судьба зовет, но молкнет под венец,
Когда лишь имя он твое узнает —
Возникнет в сердце алой крови блеск.

И кто сказал, что имя твое в тайне —
Почти не слышно шепчет в телефон —
О, Лиза! Как встречаться с Вами,
Когда вода не плещется с огнем!?

Ты жалей, жалей меня родная!
Говори, мол, сопли с молоком,
И зачем-то душу мне лаская,
Утопая в дальнем дорогом…
Ты жалей, жалей меня родная.

Ты грусти, грусти, моя святая!
Вспоминай о дивном, о былом,
Не сказав ни слова, понимая,
Жизнь моя под серым колпаком!
Ты грусти, грусти, моя святая.

Отзовись на зов моего края,
Получив призванье в Новый свет,
В светлых поисках мечты, сгорая,
Не угасни от прожитых даром лет!
Отзовись на зов моего края.

Шесть гонцов, а рядом волчья стая,
Птичий крик и пустошь за бугром,
И из ножен меч не вынимая, —
Ниц падут, издушенным нутром…
Шесть гонцов, а рядом волчья стая.

Ты молчи, молчи, моя иная!
В суе дней момент не упускай!
Ну а сдаться можно нам и в рае —
Только ты меня туда не подпускай!
Ты молчи, молчи, моя иная!

Что черемуха поёт
И о чем мечтает?
Видно, что ковыль её
Пряди не ласкает!

И в глазах печаль,
И на сердце скука!
Что ж ты высока так,
Милая подруга?