Иероним Ясинский - Мотылёк

Армейский офицер стремительно подбежал к ней, и было слышно, как он простуженным голосом произнёс:

– Божественный Мотылёк!

Он закружил её в бешеном вальсе.

Ракович с досадой ждал своей очереди.

Но два другие офицера отняли у него на этот раз счастье танцевать с Мотыльком. Мотылёк переходил с рук на руки и порхал по залу с увлечением и странной неутомимостью.

Вальс кончился.

Ракович, наконец, улучил время и подошёл к Мотыльку. Но Мотылёк был нем. Хорошенькая душистая ручка его опёрлась на руку молодого человека, который говорил, говорил, говорил, без всякого, однако, успеха. Мотылёк пристально только смотрел ему в лицо и иногда, казалось, насмешливо кивал своей красивой головкой, немножко наискосок как птичка.

Ракович забыл и об Этельке, и о m-me Карасёвой, и о невесте, и о хозяйской племяннице Кате. Он чувствовал потребность как можно дольше быть возле этого грациозного и молчаливого существа, глядеть на его тонкое, стройное тело, держать его нежную, хрупкую ручку, осязать при поворотах загорающимся локтем его грудь.

Он протанцевал с ней кадриль и мазурку, и когда она уносилась с кем-нибудь по залу в вихре польки, Ракович ревновал.

Но Мотылёк каждый раз возвращался к нему, и лицо молодого человека расцветало. Голос его был полон ласки, он говорил с лихорадочным возбуждением, неожиданно для самого себя отпускал удачные остроты и пересыпал свою речь стихами. Его почтительность, в соединении с его прекрасною наружностью, произвела на Мотылька впечатление.

Между тем зал всё пустел. Жандармского адъютанта уже не было. Дон Кихота, который вздумал стать кверху ногами, выводили, и он кричал:

– Хорошие порядки! Либе-р-ально! Н-нечего сказать! После этого – где свобода л-ли-личности?

Дурак глядел на эту сцену и робко позванивал бубенчиками. «Ночь» в красных лентах подошла и пожала Раковичу руку на прощанье. За столиками между колоннами и в амбразурах окон ужинали.

– Однако, таинственная маска, – сказал Ракович Мотыльку, – ты слишком много молчишь! Какой талисман откроет твой ротик? Может быть, крылышко цыплёнка будет счастливее меня? В самом деле, Мотылёк, не хочешь ли скушать чего-нибудь?

Маска молчала.

– Ты одна здесь?

Она утвердительно кивнула головой.

Он повёл её за собою, и они поместились в углублении окна. Лакей, который знал Раковича, ибо каждый раз получал от него рубль, мгновенно подал ужин. Ракович был секретарём съезда мировых судей, но его считали все богатым аристократиком – так он бросал деньги зря; и он пользовался всюду кредитом.

Мотылёк съел немного белого соуса и несколько раз прихлебнул из бокала. Вино понравилось Мотыльку. Во время еды и питья гантированная ручка придерживала кружево атласной полумаски, и Ракович видел, как там двигается остренький подбородок, нежный и розовый как мышиная мордочка.

– Ах, какой у тебя подбородочек, Мотылёк! Подними выше маску! – сказал Ракович, у которого глаза слегка подёрнулись маслянистой влагой и от выпитого вина, и от близости этого загадочного Мотылька, несомненно летящего прямо на огонь.

Но Мотылёк, вместо всякого ответа, шумно уронил вилку и, пугливо съёжившись, подвинулся в глубину окна, к Раковичу.

– Пустите! – послышался голосок девушки. – Пожалуйста, пустите меня сюда! Заслоните меня собой!

– Наконец-то! – весело вскричал Ракович, исполняя просьбу Мотылька. – А я уж стал думать, что ты совсем немая… Но что с тобой? Ты вся дрожишь?

– Ничего.

Она взяла бокал и поднесла к губам.

– Для храбрости? На тебе ещё… Это лёгкое винцо…

– Ах, Боже мой! Он видит меня! Он пристально смотрит сюда! Я нарочно пью, чтоб он не догадался, что это я! А он догадывается. Он такой хитрый и проницательный! Я ваша дама, слышите. И если он подойдёт и спросит, кто это с вами, скажите: сестра. Слышите?

– Да кто он? Ты пей больше, Мотылёк, так он не догадается. Неужели ты замужем? Боишься мужа?

– О, нет, я не замужем.

Она стала спокойнее, но через минуту снова заволновалась, и её тревога сообщилась Раковичу.

– Ты боишься вот того господина в рыжих усах, маленького?

– Да… Ах, уехать бы отсюда! Не оставляйте меня, проводите в переднюю…

– Не бойся. Я скажу сейчас, чтоб он не смотрел так на тебя. Я прогоню его. Но прежде шепни – кто он?

– Не подходите к нему, нет, не подходите! Вы всё испортите! Он…

– Ну, кто он?

Она замерла под взглядом маленького господина в рыжих усах и молчала как птичка на которую смотрит удав. Вдруг маленький господин отвернулся, и она ожила. Она схватила Раковича за руку и шепнула: