Александр Дюма: Записки полицейского (сборник)

– Где вы тут видите ссору? – живо спросила молодая женщина. – Это не на Анри ли и меня вы клевещете?

– Я только сказал, моя милая, что вам неприятно видеть вашего мужа таким щедрым, таким раскованным, вот и все! – ответил Джексон, показывая несколько растерянной улыбкой слушателям, что он не желал настраивать госпожу Роже против ее мужа.

– Щедр и раскован! – повторила молодая женщина возмущенно. – Расточителен и сумасброден, вы хотите сказать! Именно так, господин Джексон, точно, Анри безумствует, но и вы поступаете нисколько не благоразумнее, позволяя ему так вольно распоряжаться вашими деньгами.

– Вечно ссорятся, вечно ссорятся, ни дня не могут прожить в согласии! – повторил Джексон так, чтобы Клэр его не услышала. – Все время в распрях.

Я все никак не мог понять, что же происходит. Если правда то, что молодой человек должен был получить полторы тысячи ливров, то для чего Джексон демонстрировал, особенно в моем присутствии, такое явное негодование, выдавая несущественные суммы, которые ему впоследствии будут возвращены со значительными процентами? А также что означали эти бесконечные похвалы «добрый, щедрый малый!» и, самое главное, что значил этот взгляд, пылающий дьявольской ненавистью, которым он время от времени окидывал молодую чету, полагая, что никто этого не замечает?

Крайняя наблюдательность и многолетний опыт приучили меня читать на людских физиономиях различные тайные мысли, и я отчетливо видел, что Джексон еще не принял решения, как ему поступить со своим постояльцем. Он колебался и не осмеливался пока применить к Анри Роже средство, которое наверняка повлечет за собой окончательное его разорение или гибель. Джексон действовал под влиянием каких то противоречивых мыслей, что явственно выражалось в его поступках.

Утомленный пьянством, Анри заснул, склонив голову на плечо своей жены. Джексон впал в глубокое молчание. Пировавшие один за другим удалились, и я тоже вышел из трактира.

Я проникся участием к молодой чете, я был уверен, что Джексон втайне замышляет какое то зло против своих постояльцев, и это навело меня на мысль предупредить их, сообщив о моих подозрениях, чтобы они смогли принять необходимые меры предосторожности.

С этой целью я обратился к господину Гаррису. Спустя некоторое время, вечером, часов около шести, ко мне вдруг прискакал аптекарь на наемной лошади. Спрыгнув с нее, как полоумный, бледный и расстроенный, он бросился в мою комнату и, еще не отдышавшись, прокричал:

– Анри Роже отравлен!

– Отравлен?!

– Да… и кем! Своей женой!..

– Скверное дело, любезный господин Гаррис, – воскликнул я, готовый броситься на подмогу несчастному Анри.

– Я уже видел пострадавшего и оказал ему первую помощь, – сообщил аптекарь, – ему стало лучше, а теперь я спешу, чтобы пригласить доктора Эдвардса. На обратном пути я расскажу вам, как все это случилось.

Вот в нескольких словах пересказ этого происшествия.

Убежденный моими настоятельными просьбами, господин Гаррис отправился в квартиру ростовщика, чтобы напомнить молодым супругам об их обещании прийти к нему на чаепитие. Он уже собрался постучать в дверь к Джексону, как вдруг эта дверь внезапно отворилась, и из дома вышла служанка старого ростовщика.

– Скорей! Скорей! – закричала девушка, увидев аптекаря. – Поднимитесь наверх, прошу вас! Анри Роже умирает!

Тело несчастного было холодным, как мрамор, и фармацевт очень скоро заметил, что Роже был отравлен большой дозой серной кислоты – той самой, которую аптекарь сам же и продал недавно госпоже Роже.

Зная действенное противоядие от этой отравы, господин Гаррис немедленно попросил Джексона, который метался по комнате, подать ему кусок мыла или позвать госпожу Роже. Но молодая женщина, напоив своего мужа отравленным чаем, куда-то ушла. Джексон, согласившись исполнить требование аптекаря, отправился вниз за мылом.

Ростовщик так долго отсутствовал в поисках того, за чем его послали, что, потеряв всякое терпение и не имея больше возможности ждать, господин Гаррис, отколупнув от стены небольшой кусочек извести, засунул его в рот несчастного. Это неожиданное средство подействовало, и кровообращение восстановилось.

Джексон опять появился в комнате, причитая, что во всем доме не нашлось ни малейшего кусочка мыла. Спустя несколько минут возвратилась домой госпожа Роже. Она, видимо, была напугана рассказом служанки об ужасном положении, в котором находился ее муж. Увидев бледное лицо и мутный взгляд несчастного, она залилась слезами.