Павел Анненков: Литературный тип слабого человека. По поводу тургеневской «Аси»

Заключение из всего изложенного здесь следует само собою. Когда по временам раздается в обществе легкомысленный приговор о единственном круге честных людей, не занятых исключительно эгоистическими, узкими интересами, а преследующих более важные интересы, то это несомненным образом свидетельствует печальную истину, что общество не знает еще, где находятся его надежнейшие слуги. Отвергать этот класс людей или беседовать с ним горделиво, сменяя оттенок презрения легким оттенком сострадания – значит не понимать, где скрывается истинное зерно многих событий настоящего и многих явлений будущего. Ход современной литературы, например, необъясним без ясного представления качеств и физиономии того круга, который занимается ею исключительно. Гораздо лучше и в практическом смысле гораздо плодотворнее было бы помогать этому классу людей в трудах и болезнях, всегда сопровождающих переход от детства к совершеннолетию, от предчувствий и догадок к действительной творческой жизни. Мы знаем, что между разнородными характерами нашего класса есть много лиц, которые нисколько не нуждаются в этой помощи и во всех возможных советах, которые давно предупредили их и вполне обладают качествами, составляющими первое условие выбранного ими положения, но мы говорим о целом составе его. Доказательством, что время совершеннолетия его приближается, служит нам одно обстоятельство – совершенное отсутствие какой-либо «трескучей» фразы во всех его действиях. Если подумать, что у людей, не успевших или не хотевших заимствовать в этом классе способности пониманья идей и проникновенья в их смысл, все разрешается «трескучей» фразой – лучшие наши мысли, добросовестнейшие изыскания и глубоко продуманные выводы, – то необходимость беречь единственных судей и ценителей наших идей и поступков становится еще яснее. Без них всегда образуется какое-то странное, колоссальное недоразумение. Напрасно собираете вы множество свидетельств для подтверждения каждой из ваших тем, напрасно тратите вы время, здоровье и жизнь для создания прочного фундамента каждой из ваших идей, самомалейшей части логической или исторической постройки – работа ваша прошла втуне или обращена в игрушку, наподобие летучего змея, теми людьми, которые не знали и не хотят знать, что такое дельный труд, наука и размышление. Тут вся существеннейшая часть работы вашей – именно та, где заключаются основанья и доказательства, – уничтожается безвозвратно, и последнее разумное слово ваше, не понятое в его внутреннем смысле, отделенное от всех подпор своих, обращается в грубейшую «трескучую» фразу. Иначе и быть не может у людей, которые всю мудрость жизни хотят начать с самих себя, а от мудрости требуют, прежде всего, чтоб она как можно легче, скорее и простее давалась в руки. «Трескучая» фраза заменяет у подобных людей не только познанья, но и все добродетели, все нравственные требования: это средневековая индульгенция, с которой можно пройти весь мир и делать что угодно. Немудрено, что она выглядывает преимущественно с тех сторон, где нет серьезного труда, и что ею закрашивается обыкновенно бедность, ничтожество мысли, а иногда и своекорыстный расчет, как в плохих трактирах особенно украшается не совсем свежее блюдо. Мы уже пережили много фраз на веку нашем – фразу равнодушия, фразу отчаяния, фразу изящного эгоизма с Печориным и проч. Нет сомнения, что мы также переживем и «трескучую» фразу, и что она не уступит другим в свойстве возбуждать общее сожаление и насмешку, но покуда единственное противоядие ей есть деятельность и направление того класса людей, о котором так много говорено здесь. Это, между прочим, составляет последнее наше доказательство в пользу глубокого нашего убеждения, что круг так называемых слабых характеров есть исторический материал, из которого творится самая жизнь современности. Он уже образовал как лучших писателей наших, так и лучших гражданских деятелей, и он же в будущем даст основу для всего дельного, полезного и благородного.