Альбер Бланкэ - Война амазонок

– Не лучше ли ударить к отступлению! – горестно произнесла принцесса, до глубины души тронутая искренним отчаянием героя.

– Ни за что на свете! – воскликнул Кондэ резко. – Да не будет сказано, что Кондэ отступил перед Мазарини! Еще раз пойдем, моя верная шпага! За мной, кто любит меня!

Прежде чем уйти, он передал принцессе некоторые распоряжения и взял с нее обещание, что она не выйдет из дома. Через несколько минут Луиза поняла, что сражение началось с новой яростью. От ружейной и пушечной пальбы дрожали стены. Очевидно было, что сражающиеся приближались к Сент-Антуанскому предместью.

Вдруг по дому пронесся страшный вопль. Принцесса догадалась, что случилось какое-то несчастье, и бросилась на крыльцо. Она увидела Генриетту Мартино, которая, как помешанная, рвала на себе волосы и бросалась на тело человека, лежащего на нижней ступеньке крыльца. Принцесса, оцепенев от ужаса, неподвижно стояла наверху. Бездыханное тело, пронзенное тремя пулями в грудь – это был прекрасный молодой советник Мартино, которого она только что услала. Генриетта на минуту пришла в себя и, подняв голову, увидела принцессу.

– Они убили моего мужа! Они убили его! – кричала она и снова в припадке безумия упала на его тело.

– О! Война! О народная война! Как она ужасна! – прошептала принцесса, опустив голову.

В эту минуту чей-то голос шепнул ей:

– Ваш муж в опасности.

– Жан д’Эр, что случилось? Ради Бога, говорите!

– Он вошел в Бастилию, и ворота затворились за ним.

– На лошадей! – воскликнула внучка Генриха Четвертого, одушевленная геройской отвагой. – На лошадей! Теперь пришла моя очередь сражаться, и я покажу, если надо, что и принцесса королевской крови умеет умирать!

Принцесса со своей свитой скоро подъехала к стенам Бастилии. В ту же минуту на площадь вступили толпы народа, вооруженные пиками, ружьями и палками. Командовал ими Мансо. Принцесса подъехала к синдику, знаками давая понять о желании говорить с ним.

– Друг мой, – сказала она, наклоняясь к нему так близко, что только он один мог слышать ее слова, – у вас будет обещанная помощь, но стойте на этом месте и будьте внимательны. В Бастилии находится теперь человек, которого надо освободить оттуда силой, если не захотят выпустить его по доброй воле. Будьте же наготове и передайте это вашим людям: лишь только я махну шляпой – бросайтесь туда.

Синдик носильщиков кивнул головой в знак согласия и опять стал на место во главе своего войска. Жан д’Эр, опередивший принцессу, вернулся к ней с известием, что господин Лувьер, сын президента Брусселя и губернатор крепости, предан его высочеству и будет исполнять все, что принцесса ему прикажет от имени отца.

– Видели ли вы самого Лувьера?

– Нет, ваше высочество.

– Так я не поверю тому, что вам сказали. Лувьер самый коварный человек и не похож на добродушного Брусселя. Я сама отворю ворота в Бастилию.

Принцесса приказала графине Фронтенак вызвать трубача, который протрубил сигнал о приближении парламента к подъемному мосту цитадели. Тяжелый мост опустился, и Луиза подносила уже руку к шляпе, когда на другом конце моста появился герцог Бофор.

– Войдите, принцесса, – сказал он, – сегодня я губернатором в Бастилии и намерен сам воздать вам должные почести.

Принцесса приближалась, за ней ее дамы. Офицеры остались внизу моста, чтобы не допустить его поднятия.

– А я думала, герцог, что вас арестовали, – сказала принцесса с сияющим радостью лицом.

– Я сейчас осматривал местность: весь двор находится на высотах Шарона и смотрит на сражение.

– Но сражение прекращается.

Действительно, вдруг стрельба прекратилась, так что они не знали, что и думать.

– Войдите на высокую башню замка, оттуда увидите, что там происходит, и если надо будет…

Герцог прибавил несколько слов шепотом, на что Луиза согласно кивнула головой.

– Куда же вы теперь отправляетесь, Бофор? – спросила она.

– Я возвращаюсь на место сражения, чтобы разделить опасность с друзьями. Никто не должен иметь право сказать, что принц Кондэ дрался за меня, а я только смотрел на него.

– Так возьмите с собой двести мушкетеров и идите туда, куда поведет вас Мансо.

Они расстались, принцесса приказала проводить себя наверх. Оттуда она увидела причину царствовавшего молчания: королевская армия, предводительствуемая Тюренном, отступала, но вскоре принцесса поняла, что это движение было произведено только для того, чтобы перерезать принцу Кондэ путь между рвом и предместьем. Как опытный полководец, принцесса видела зорко и действовала быстро. В ту же минуту отправлен был паж, чтобы предупредить принца Кондэ. Еще несколько минут, и перестрелка завязалась еще живее: это принц производил нападение, но оно скоро превратилось в отчаянную защиту, потому что королевская армия получила сильное подкрепление в свежем отряде маршала Ла-Фертэ-Сенектерра. Принцесса поняла всю опасность и, призвав командира крепостной артиллерии, отдала ему приказание наводить пушки в направлении королевских войск. Но в ту же минуту приблизился к ней человек, покрытый пылью, с трудом переводивший дыхание.