Альбер Бланкэ - Война амазонок

– Герцог де Монбазон! – воскликнул Бофор сотрясающим голосом, – встаньте и скажите всем, что женщина, которая клялась честно носить ваше имя, бросилась с ним в бездну грязи и увенчала свою позорную жизнь самым страшным преступлением.

– Франсуа!.. – сказала герцогиня, отступая в ужасе. – Это ужасно! Смотри, смотри!

Она все отступала назад, глаза ее налились кровью, рот открылся, руки протянулись к катафалку, как бы защищаясь от страшного призрака.

Но не призрак привиделся ей. Герцог Монбазон пошевелился, сдернул с себя саван, потом медленно приподнялся на своем смертном ложе и, с удивлением озираясь по сторонам, тихо сказал:

– Где я?…

Герцогиня, воображая, что это привидение или что она помешалась, упала на колени и в испуге воскликнула:

– Что это?… Он говорит…

Закрыв лицо обеими руками и опустив голову, она оставалась неподвижна, как бы в ожидании, что весь мир обрушится на нее.

Долго тянулась эта минута… Выйдя наконец из оцепенения, герцогиня встала и тоже начала озираться по сторонам, как бы стараясь сообразить, что это значит.

Старый герцог опять упал на свое ложе, но она не осмеливалась на этот раз удостовериться в его смерти.

Бофор скрылся… У герцогини недоставало храбрости, чтобы снова прикрыть саваном лицо мужа и положить на грудь свесившуюся руку. Медленно сходила она со ступенек катафалка; все ее мысли поглощены были ненавистью и свирепой любовью.

– Да, – сказала она, – надо всех оттеснить от него. Когда я нанесу смертельный удар его любовнице, тогда он будет принадлежать мне.

Она приказала позвать своего домоуправителя, который немедленно явился перед ней.

– Герцог де Монбазон не умер, скорее посылайте за докторами.

Вслед за этим она ушла в свою спальню и, созвав своих горничных, стала заботиться о туалете для бала, который давали на другой день в ратуше старшины города Парижа.

Ренэ, не теряя времени и не давая себе отдыха, рыскал по улицам, зорко всматриваясь в лица прохожих, стараясь отыскать неизвестного, но твердо врезавшегося в его память человека. Того, который насильно отвлек Тиртена от обязанностей паяца.

Центром его главных наблюдений были дворцы коадъютора, Бофора и де Бара. Никто из многочисленных слуг и посетителей, входивших и выходивших из этих домов, не мог бы похвастаться, что укрылся от его зоркого глаза.

Вереницы карет подвозили знатных гостей обоего пола к подъезду ратуши. Уже множество нарядных граждан и гражданок весело прошли туда же пешком, а Ренэ все еще не думал, что и ему пора приодеться для бала. Неподвижно стоял он под навесом небольшого дома и не спускал глаз с парадного подъезда коадъюторского жилища: ему показалось, что там промелькнуло знакомое лицо.

Это был отвратительный нищий; только не Гондрен, который имел маленький рост. Нищий же был очень высоким, хотя прихрамывал и горбился.

«Уж, не де Бар ли это?» – подумал Ренэ. Он не обманывался в своем предположении.

Нищий проскользнул в коадъюторский дом и, как хорошо знакомый с его устройством, тотчас отыскал узкую лестницу, которая вела в часовню. Под его опытной рукой пружина двинулась, потайная дверь открылась, через несколько минут он предстал перед лицом хозяина.

– Что за странная фантазия превратиться в такую фигуру? – спросил кардинал Гонди. – Право, любезный герцог, мне никогда бы и в голову не пришло, что вы можете так преобразиться.

– Да и мне тоже.

– Нет, не протягивайте мне руки; я не прикоснусь к ней, хотя и знаю, что все эти язвы и струпья поддельные. Ваш вид так ужасен! Нечего сказать, любезный друг, вы – мастер уродовать себя. Сам черт не узнал бы вас.

– Пожалуй что и так, зато враг не ошибется.

– Так этот дурак Мартино сам дался в обман?

– Не совсем, но яд впущен, и со вчерашнего дня советник почувствовал ревность, а это много значит. Но я рассчитывал, что она разом избавит меня от проклятого лотарингца. Теперь же придется отыскивать другой путь. А пока я принес вам интересную новость.

– О кардинале?

– Нет. Кардинал присылает вам тысячи приветов и просит вас поддерживать разлад между фрондерами. Но мне сдается, что у меня в руках средство, способное разом сокрушить двух, и самых страшных.

– Посмотрим, что за средство?

– Для этого мне необходимо ваше содействие, Гонди, а иначе…

– Обещаю вам и содействие, если есть возможность.

– Для меня не тайна, что вы можете отказаться и от меня, и от данного слова. Вот по этой-то причине я и не знаю, какого мне требовать от вас обеспечения.