Иван Аксаков: Где и что болит у нас?

Но если в этом смысле нам нечего опасаться, значит ли, чтоб не представлялось опасности в другом смысле, – значит ли это, что у нас все здорово и обстоит благополучно?

Нет, вовсе не здорово, вовсе не обстоит благополучно, и опасность есть, только совсем иного характера. Нигилизм со всеми пристегнутыми к нему измами, как положительное учение – вздор, но как явление представляется очень важным: это симптом глубокого исторического недуга, это истинный признак, что нечто и где-то у нас болит, и серьезно болит. Совершенно неразумно поэтому поступают те, которые, как «Гражданин», справедливо сознавая всю жизненную мощь правительственной власти, советуют правительству не обращать никакого внимания на это явление или же отнестись к нему только с прещениями и угрозою. «Пустяки-де! Ничего не болит! Какое тут болезненное историческое явление?! Это так, с ветру взялось, это выдумала печать», и т. п. – вот модные речи во многих петербургских, более или менее властных кругах. В объяснение нашего общественного недуга приходится подчас читать и слышать почти то же или в таком же роде, что «это все француз гадит» – как глубокомысленно сообразил гоголевский почтмейстер в ответ городничему на вопрос: зачем пожаловал ревизор? «Жаловаться?!» – говорят, – «не смей жаловаться, правительство-де настолько сильно, чтоб не дозволять жаловаться!». Но если только запретить жаловаться, или заткнуть себе уши ватой, чтоб не слышать жалоб, это еще не значит, чтоб исчезло то, что вызывает, быть может и справедливые, жалобы. Именно потому, что правительство настолько сильно, оно и должно бы, казалось, в своей мудрости заняться исследованием общественного явления, диагнозом недуга, а не просто отрицать его наголо или вгонять его внешними мерами еще глубже внутрь.

Недуг этот и очень труден для врачевания, если внимание врачей будет обращено на внешние его проявления, вовсе не выражающие его сущности, как мы это показали выше, и очень легок для лечения или по крайней мере не представит особенных трудностей, если правительство сумеет распознать причины недуга, – легок или не особенно труден именно потому, что и он не имеет глубоких корней в самой мысли общественной, а более психического свойства, гнездится в недрах общественного духа, жаждущего и чуждого жизни… В прошлом No, в ответе «Гражданину», мы уже назвали одну из причин недуга, но дальнейшее разъяснение этой темы отложим до другого раза.