Николай Добролюбов - О значении наших последних подвигов на Кавказе

Наконец, 6 июля отряд, находившийся в довольно изнуренном состоянии, был двинут вперед для занятия Дарго, бывшего в то время местопребыванием Шамиля. Пока авангард наш брал завал за завалом, Шамиль очистил Дарго, зажег его и оставил. Войска авангарда заняли Дарго, и наконец мало-помалу весь отряд вступил в него. Таким образом, несмотря на крайние затруднения и потери, прямая цель экспедиции была достигнута: Дарго, столица Шамиля (так тогда полагали), был занят, и неприятель был выбит из самых крепких позиций. Но этого оказалось недостаточно для того, чтобы привести к покорности горские племена: несмотря на то, что русское знамя развевалось в Дарго, лезгины и чеченцы не спешили изъявить подданнических чувств. Они, напротив, чувствовали, что русские не могут удержаться в занятых ими позициях, потому что не обеспечили себе сообщения с другими пунктами ближайших русских владений и не могли получать даже продовольствия и боевых припасов. Нам нет надобности распространяться здесь о важности обеспечения для войска безопасных сообщений: каждый, кто читал хоть самое коротенькое и поверхностное описание какой-нибудь войны, понимает, конечно, всю важность этого элементарного соображения. Понимали его и горцы. Оттого-то они совершенно спокойно смотрели на вступление русских в Дарго, будучи уверены, что войска наши скоро должны будут выступить из занятой позиции и погибнуть на возвратном пути. Действительно, идти было невозможно, потому что отряд не имел продовольствия, да и получить его было неоткуда, так как войска наши были кругом обложены неприятелем. Да и возвращение было не совсем удобно: надо было проходить через Ичкерийский лес, в котором нас ожидала если не совершенная гибель, то по крайней мере ужасный урон. Однако 10 июля на горах, находящихся пред Даргинским лесом, показался транспорт с хлебом. Но пробраться ему в Дарго было невозможно, потому что дорога через Даргинский лес была занята уже неприятелем и сильно укреплена, а мы с трудом могли пройти ее всем отрядом. Однако ж главнокомандующий послал навстречу транспорту половину своего отряда для принятия и доставления припасов в лагерь; авангард этого отряда был поручен генералу Пассеку, арьергард – Викторову, а всем отрядом начальствовал генерал-лейтенант Клюки фон Клюгенау. Отряд достиг до транспорта, хотя с огромною потерею: почти весь арьергард, а с ним вместе и начальник его Викторов погибли в лесу Даргинском. На возвратном пути к Дарго отряд потерял Пассека, почти весь авангард и все припасы, которые были взяты из транспорта. Таким образом, вместо ожидаемых припасов, граф Воронцов получил только семьсот человек раненых, которых вынесли из леса.

На другой день отряд приготовился к выступлению на Герзель-аул. В то же время Воронцов, не надеясь на собственные силы (у него было 12 батальонов), послал предписание генералу Фрейтагу, чтобы он со всеми войсками, какие можно будет собрать, двинулся от Герзель-аула навстречу главному отряду. Медленно подвигаясь вперед, среди непроходимых лесов, отряд с огромными потерями достиг 18 июля до аула Шаухал-Берды, и только здесь в седьмом часу вечера войска главного отряда увидели авангард генерала Фрейтага. Войска, и пред тем уже делившие один сухарь на несколько человек (даргинский поход и известен под именем сухарницы), в течение пяти дней ничего не ели, кроме кукурузы. Потеря наша в эти дни простиралась до 1200 человек убитыми и ранеными, и если бы Фрейтаг запоздал еще сутками, весь главный отряд непременно погиб бы.

20 июля прибыли наши войска в Герзель-аул, а 21-го главнокомандующий отдал следующий приказ по войскам Отдельного кавказского и 5-го пехотного корпусов («Военный сборник», 1859, № 5, стр. 61):

Воины главного действующего отряда! Наконец, твердостью, усердием и неустрашимостью вы исполнили трудный и славный подвиг, повеление государя нашего и наше собственное желание. С самого начала кампании неприятель со всеми своими сборищами не мог вам противостоять; он оставил нам без боя и Хубарские высоты и крепкую Буртунайскую позицию; он надеялся остановить нас на Мичикале, но славным подвигом взятия горы Анчимир оттуда прогнан; преодолев все трудности природы, мы пошли к Андийским воротам, где он не смел нас ожидать и сам предал огню и опустошению богатое андийское население; за Андией он хотел держаться на позиции, но постыдно прогнан с оной горстью наших храбрецов. Когда мы увидели опять скопища Шамиля на горах, мы опять пошли на них, рассеяли их и дошли до самого Технуцала. Около Андии, где русские доселе еще никогда не были, мы жили спокойно, сколько нам было нужно; но этого еще не довольно: нужно было дойти до самого гнезда Шамиля, – мы пошли в Дарго, и хотя нашли дорогу труднейшую и леса, в которых они сильно защищались, ничто не могло нам противостоять, и Шамиль вынужден сам начать разрушение его жилища и заведений, которое мы после в полной мере довершили.