Вашингтон Ирвинг - Полный джентльмен

В зале оставался лишь один посетитель: коротконогий здоровяк с непомерно длинным туловищем и большой рыжеволосою головой. Он сидел в одиночестве, со стаканом негуса из портвейна; черпая ложкой и отпивая из стакана маленькими глотками, он помешивал свой напиток, предавался размышлениям и опять отпивал, пока в стакане не осталось ничего, кроме ложки. Постепенно его одолевал сон; наконец он заснул в своем кресле, прямой, как палка, с пустым стаканом, стоявшим перед ним на столе. Казалось, будто свечу тоже клонит ко сну: ее фитиль сделался длинным и черным, загнулся у кончика, и в тускло освещенной комнате стало еще темнее. Полумрак, воцарившийся теперь в зале, действовал на меня угнетающе. Вокруг были развешаны бесформенные, призрачные дорожные плащи постояльцев, давно погрузившихся в сон. Я слышал лишь тиканье часов, храп спящего пьянчужки да звук дождевых капель – кап-кап-кап, – падающих с навеса крыши. Церковный колокол пробил полночь. В довершение всего как раз в этот момент над моей головой послышались шаги полного джентльмена, размеренные и медленные, взад, вперед, взад, вперед; во всем этом заключалось нечто в высшей степени жуткое, особенно для человека с моими нервами. Эти страшного вида плащи, гортанный храп и скрипучая поступь мистического существа из комнаты № 13… Его шаги становились все менее и менее отчетливыми и, наконец, затихли. Я не мог больше сдерживаться. Я решился на отчаянный поступок: ни дать ни взять герой романтической повести. «Кто бы он ни был, – сказал я себе, – я должен его увидеть». Я схватил свечу и поспешил в № 13. Дверь была полуоткрыта. Я все еще колебался… но вошел; там никого не было. У стола, на котором я заметил пустой бокал и листы «Таймса», стояло большое широкое кресло с подлокотниками, в комнате сильно пахло стилтоновским сыром.

Таинственный незнакомец, по-видимому, только что вышел. Огорченный и разочарованный, я решил вернуться в свой номер; кстати, я переменил комнату, и теперь мои окна выходили на улицу. Идя коридором, я увидел у дверей одной спальни пару огромных сапог с грязными клеенчатыми отворотами. Они, несомненно, принадлежали незнакомцу; не следовало, однако, тревожить столь страшное чудище в его логове – он мог разрядить в мою голову пистолет или, пожалуй, еще что-нибудь худшее. Я лег и половину ночи томился бессонницей, нервы мои были ужасно возбуждены, и, когда я заснул, меня и во сне мучила мысль о полном джентльмене и его сапогах с отворотами.

Наутро я заспался дольше обычного; меня разбудили суматоха и волнение в доме, причину которых я не мог сначала постигнуть; наконец, придя немного в себя, я понял, что от дверей гостиницы отправляется дилижанс. Вдруг снизу донесся крик: «Джентльмен забыл зонтик! Взгляните, нет ли в тринадцатом номере зонтика джентльмена!» Немедленно вслед за этим послышался топот горничной, пронесшейся, словно ветер, по коридору, и ее пронзительно резкий ответ на бегу: «Вот он! Вот зонтик джентльмена!»

Таинственный путешественник, очевидно, собирался садиться в карету. Это была последняя возможность увидеть его. Я соскочил с кровати, подбежал к окну, раздвинул шторы… и едва успел поймать взглядом зад человека, влезающего в дверцы кареты. Фалды коричневого пальто раздвинулись и позволили мне насладиться зрелищем дородных округлостей в драповых брюках. Дверь захлопнулась, кто-то сказал: «Пошел!», дилижанс покатил – и это все, что мне довелось видеть.

Род верхнего платья.

Сапогами (boots) называют в английских гостиницах слуг, чистящих постояльцам обувь и исполняющих их мелкие поручения.

То есть член городского совета.

Названия распространенных английских газет.

Хент, Джемс-Генри (1773–1835) – английский политический деятель, радикал, популярный оратор, принимал активное участие в английском революционном движении второго десятилетия XIX века.

Модные в начале XIX века шейные платки, названные по имени знаменитого английского боксера Бельчера.

Название лондонской тюрьмы.

Теплое вино с пряностями, род глинтвейна.

Английский государственный гимн.