Артур Дойл - Сквозь волшебную дверь. Мистические рассказы (сборник)

Место, о котором говорил доктор, оказалось покатой темно-желтой отмелью, усеянной тем природным мусором, который вымывался сюда рекой. С обеих сторон торчали длинные песчаные косы, похожие на созданные самой природой волноломы, так что между ними оставалось нечто вроде небольшой мелководной бухты, покрытой прибрежными водорослями и остатками растений, только в самой середине лежало огромное дерево с треснувшим стволом. Вода небольшими волнами набегала на его высокий черный бок.

– Все это приплывает с континента, – сказал доктор. – Застревает в этой маленькой бухте, а потом, с очередным паводком, выносится в море.

– А что это за дерево? – спросил я.

– Наверное, какой-нибудь тик, но довольно гнилой, судя по виду. Тут у нас самые разные деревья проплывают, не говоря уже о пальмах. Давайте зайдем сюда.

Он провел меня в длинное здание, которое было просто забито бочарной клепкой и железными обручами.

– Это наша бочарня, – пояснил он. – Нам присылают доски в связках, а мы уже сами из них собираем бочки. Скажите, вы в этом здании не видите чего-нибудь особенно страшного или зловещего?

Я поднял глаза на рифленую железную крышу, окинул взглядом деревянные стены и земляной пол. В одном углу я заметил матрац и одеяло.

– Не вижу ничего такого, что могло бы испугать.

– А здесь, тем не менее, тоже есть кое-что необычное, – заметил он. – Видите постель? Сегодня я собираюсь здесь ночевать. Не хочу себя выставлять, но это своего рода проверка нервов на крепость.

– Каким же это образом?

– О, у нас тут всякие необычные вещи происходят. Вот вы говорили о том, что нам скучно живется, но, поверьте, порой жизнь наша преподносит самые необычные сюрпризы. Но сейчас вам лучше вернуться в дом: после захода солнца с болот к нам приносит туман, а вместе с ним и лихорадку. Вон, посмотрите, он надвигается с реки.

Я оглянулся и увидел длинные белесые щупальца, которые тянулись из густого зеленого подлеска и подбирались к нам над широкой беспокойной гладью коричневой реки. В тот же миг воздух сделался сырым и холодным.

– Слышите гонг? Это зовут на ужин. Если вам интересно, я могу потом вам все рассказать.

Мне было очень интересно. Этот человек, стоящий посреди огромной бочарной мастерской с таким серьезным, даже слегка испуганным видом, пробудил мое воображение. Доктор был крупным мужчиной и производил впечатление добродушного здоровяка, и все же, когда он осматривался, в глазах его я заметил какое-то странное выражение. Страхом я бы это не назвал, это больше походило на настороженность.

– Да, кстати, – сказал я, когда мы возвращались, – вы показывали мне хижины своих многочисленных туземных помощников, но я до сих пор что-то не видел ни одного туземца.

– Они спят вон там на барже, – доктор указал на большое старое судно, стоящее на мели рядом с берегом.

– Надо же! Зачем же тогда им хижины?

– О, до недавнего времени они жили в хижинах. Мы их временно переселили на баржу, чтобы они немного пришли в себя. Они тут с ума сходили от страха, поэтому мы их отпустили, и теперь на острове живем только мы с Уокером.

– Что же их так напугало? – спросил я.

– Это все та же старая история. Думаю, Уокер не станет возражать, чтобы вы обо всем узнали. По-моему, нам нечего делать из этого тайну, хотя дело это, конечно же, скверное.

Больше объяснять он ничего не стал и за время превосходного ужина, приготовленного в мою честь, не проронил на эту тему ни слова. Похоже, как только из-за мыса Лопес показался белый парус «Бойцового петуха», эти добрейшие люди начали готовить знаменитое острое рагу (традиционное для западного побережья блюдо из тушеной рыбы с большим добавлением специй), варить ямс и сладкий картофель. Туземная кухня была выше всяческих похвал, за столом прислуживал аккуратно одетый и вышколенный молодой сьерралеонец. Я как раз отметил про себя, что, по крайней мере, один чернокожий все-таки на острове остался, когда он, разложив десерт и разлив по бокалам вино, приложил руку к тюрбану.

– Что-нибудь еще, масса {526}Уокер? – спросил слуга.

– Нет, думаю, на этом все, Мусса, – ответил мой хозяин. – Хотя мне сегодня что-то нездоровится, я бы хотел, чтобы ты остался на острове.

На черном лице африканца тут же отразилась борьба страха и чувства долга. Кожа его приобрела тот синевато-багровый оттенок, который у негров передает бледность. Он бросил быстрый взгляд по сторонам.

– Нет-нет, масса Уокер, – наконец произнес он. – Вы лучше ходить со мной на баржа. На баржа Мусса о вас много лучше заботиться, масса.