Эрнст Гофман - Зловещий гость (сборник)

Обед был подан раньше обыкновенного, потому что охотники собирались еще идти на волков, которые появились в ельнике около самого замка. Я решил, что в моем возбужденном состоянии охота будет как нельзя кстати, и объявил дяде, что хочу принять в ней участие. Тот весело улыбнулся и сказал:

– Это хорошо, что ты хоть раз выберешься из четырех стен. Я останусь дома, ты можешь взять мое ружье, а также заткни за пояс мой охотничий нож – это надежное оружие в руках хладнокровного человека.

Охотники окружили ту часть леса, где предположительно находились волки. Было ужасно холодно, ветер завывал в елях и бросал мне в лицо снежные хлопья, так что, когда стемнело, я едва мог видеть на расстоянии шести шагов от себя. Совершенно окоченев, я оставил свой пост и искал укрытия, углубившись в лес. Тут я прислонился к дереву, держа ружье под мышкой. Я забыл про охоту и мыслями перенесся к Серафине, в ее уютный будуар. Вдруг где-то вдали раздались выстрелы, в ту же минуту в чаще зашуршало, и меньше чем в десяти шагах от себя я увидел большого волка, который, судя по всему, бежал мимо. Я прицелился, выстрелил и промахнулся; зверь бросился на меня с горящими глазами, и я пропал бы, если бы не выхватил вовремя охотничий нож и не вонзил его глубоко в глотку зверя, когда тот готов был в меня вцепиться, при этом кровь его брызнула мне на руку.

Один из егерей барона, стоявший неподалеку от меня, прибежал с громкими криками, и на его двукратный охотничий сигнал все собрались вокруг нас. Барон бросился ко мне: «Боже мой, на вас кровь! Вы ранены?» Я уверил его в обратном, тогда барон напустился на егеря, стоявшего ко мне ближе всех, и осыпал упреками за то, что тот не выстрелил, когда я промахнулся, и, несмотря на то что бедняга уверял, что это было невозможно, потому что волк в ту же минуту бросился на меня и пуля могла бы попасть в меня, барон все же остался при мнении, что егерь должен был смотреть за мной особо как за наименее опытным охотником.

Между тем егеря подняли зверя; он оказался таким крупным, какого давно уже не видели в окрестных угодьях, и все удивлялись моему мужеству и решимости, хотя мое поведение казалось мне вполне естественным, и я действительно не думал об опасности, которой подвергался. Особое участие выказал мне барон, он все спрашивал меня, оправился ли я от испуга; благо, что зверь меня не поранил. Когда мы отправились в замок, любезный хозяин взял меня под руку, как друга, а ружье мое понес егерь. Барон Родерих все еще говорил о моем геройском поступке, так что, наконец, я и сам поверил в свой героизм, перестал смущаться и ощутил себя, даже в сравнении с суровым хозяином поместья, вполне мужественным и хладнокровным человеком. Школьник выдержал экзамен, перестал быть ребенком, и его покинула присущая ему прежде смиренная робость. Мне казалось, что теперь я получил право на милости Серафины.

В замке у камина, с чашей дымящегося пунша я остался героем дня; кроме меня, лишь барон Родерих подстрелил большого волка, остальные довольствовались тем, что приписывали свои промахи дурной погоде и темноте и рассказывали страшные истории о пережитых на прежних охотах опасностях. Я ожидал похвал и восхищения со стороны дяди и с этой целью передал свое приключение довольно пространно, не забыв расписать в самых ярких красках кровожадный вид хищного зверя. Но старик рассмеялся мне в лицо и сказал:

– Бог помогает слабым!

Когда я, устав от питья и от общества, пробирался по коридору в зал суда, я заметил, как мимо проскользнула фигура со свечой в руке. Войдя в зал, я увидел Адельгейду.

– Неужели нужно бродить по замку, как привидение или лунатик, чтобы отыскать вас, мой храбрый охотник? – шепнула она, хватая меня за руку.

Слова «привидение» и «лунатик» тяжким грузом легли мне на сердце: мне сейчас же вспомнились два ночных визита ужасных призраков, как тогда жутко завывал морской ветер, страшно гудело в каминных трубах и луна бросала свой бледный свет на ту стену, из-за которой доносились царапающие звуки. Мне показалось, что на ней выступили капли крови. Фрейлейн Адельгейда, все еще державшая меня за руку, вероятно, ощутила ледяной холод, который меня пронзил.

– Что с вами? Что с вами? – тихо сказала она. – Вы словно окаменели! Сейчас я верну вас к жизни. Знаете ли вы, что баронессе не терпится увидеть вас? До тех пор, пока вы не явитесь к ней, она не поверит, что страшный волк вас не растерзал. Она ужасно боится! Друг мой, что вы сделали с Серафиной? Я никогда не видела ее такой! Ого! Как скачет ваш пульс! Как внезапно ожил мой мертвый господин! Ну, пойдемте же. Тише, мы пойдем к маленькой баронессе!