София Сегюр - Маленький горбун

– Да где же вы, Филипп? Где ваш барин? Почему Христина не идет?

– Я здесь, сударыня, – ответил лакей Филипп, выходя из передней. – Барин же прошел к барышне.

– Сейчас же подите и скажите им, что я их жду, – приказала она.

– Не досадуй, дорогая, я только сходил за Христиной, – сказал Дезорм.

– Здравствуй, Христина. Почему сегодня ты не пришла поздороваться со мной? – спросила девочку ее мать.

– Я ждала бонну, мама, потому что она запретила мне выходить без нее, – ответила Христина.

– Минна всегда выдумает что-нибудь странное, – заметила Каролина Дезорм. – Ну зачем понадобилось запирать Христину и мешать ей прийти ко мне в комнату? Если бы ты была немножко поумнее, Христина, ты не стала бы дожидаться позволения Минны… Ах какая ты красная, Христина! Нельзя сказать, чтобы ты была красива, бедняжечка.

– Трудно понять, есть у девочки ум или нет, – заметил Дезорм, – ведь она никогда не говорит, по крайней мере при нас. Согласиться же с тобой, что она некрасива, я не могу, потому что Христина поразительно похожа на тебя.

Говоря это, Дезорм лукаво улыбнулся и протянул руку, чтобы помочь своей жене сеть в коляску, но та оттолкнула ее, заметив:

– Пожалуйста, оставь, я сяду и без твоей помощи.

Дезорм поднял Христину, намереваясь посадить ее подле матери.

– Нет, нет! – возразила Каролина. – Пусть Христина сядет на козлы [10], иначе она сомнет мое красивое платье или башмаками запачкает его.

Дезорм поднял Христину на козлы к кучеру, сказав ему:

– Пожалуйста, присмотрите за ней.

– Не беспокойтесь, барин, – заметил кучер, – я постараюсь, чтобы барышня не упала. Она такая милочка, кроткая, ласковая! Было бы жаль, если бы с ней случилось что-нибудь дурное.

В течение всего этого времени Христина не выговорила ни одного слова, она даже боялась дышать, опасаясь еще больше рассердить свою мать и почему-нибудь остаться дома. Наконец коляска покатилась, и она с облегчением вздохнула.

– Может быть, вам неловко, барышня Христина? – спросил кучер.

– Нет, напротив, я так рада, что мы поехали. Я ужасно боялась остаться дома, – ответила девочка.

– Бедная маленькая барышня, – заметил кучер, – достается же вам от бонны!

– Молчите, молчите, Даниель, пожалуйста, не говорите этого. Что если Минна узнает?

– А между тем я говорю правду, – сказал Даниель. – Бедная маленькая барышня! Правда, вам от этого не станет легче…

– Но сейчас я увижу мою милую, добрую Габриель и Франсуа, который так ласков со мной! И моего двоюродного брата Бернара, которого я так люблю. Я счастлива, Даниель, уверяю вас, очень счастлива.

«Сегодня, может быть, – подумал кучер, – но завтра будет другое».

Христина замолчала, она с восторгом думала о том, что проведет день со своими милыми друзьями. Ехать пришлось недолго, вскоре экипаж был уже в усадьбе графа и графини де Семиан. Габриель и Бернар бросились навстречу двоюродной сестре, которую Дезорм снял с высоких козел.

– Бежим, бежим, – сказала Габриель, – я одела куколку в наряд невесты, ты увидишь, как она хороша! Я ее тебе отдам.

Родители Христины вошли в гостиную, и девочка уже не скрывала своей радости. Габриель и Бернар провели ее в детскую. Там на хорошенькой маленькой кроватке лежала ее куколка, одетая в белое кисейное платьице, ее голову украшала длинная белая фата.

Христина не знала, как отблагодарить Габриель. И, конечно, Бернара, который при помощи столярных инструментов сделал маленькую кукольную кроватку. Вскоре явился и Франсуа, Христина с радостью встретила его. В то время как ее сердце наполнялось восторгом, а язычок работал без умолку, ее мать жеманничала перед де Нансе, которого ей представила графиня, и перед итальянцем, низко кланявшимся ей. Он старался понравиться Каролине Дезорм в надежде, что его пригласят к ним в дом, что обеспечило бы ему еще одно знакомство.

Перонни тотчас же догадался, что важнее всего понравиться Христининой матери, так как от нее зависели все приглашения, вот почему он и старался всячески угодить ей. Каролина уронила булавку, которой закалывала шаль, Паоло тотчас же встал на четвереньки, чтобы отыскать ее.

Паоло тотчас же встал на четвереньки, чтобы отыскать булавку.

– Не стоит, синьор Паоло, – сказала она, – право, в булавке нет ничего драгоценного.

– Да как же, – развел руками итальянец, – раз булавку носить такая прекрасная синьора, она делаться сокровищем!