Андрей Болотов - Живописатель натуры

Инде вижу пыль, поднимающуюся столпом в высоту воздуха чистого, и слышу громкий стук от колес, в недрах сего облака густого происходящий. Целый ряд порожних сельских колесниц катится тут быстро, и как на крылах ветренных, по путю гладкому и сухому, и согласная дружина младых и старых поселян поспешает на них за оставшими еще на нивах сокровищами своими, чтоб успеть еще до вечера докласть огромные стопы, воздвигаемые из них подле жилищ своих. Восклицания их при понуждении лошадей своих к скорому бегу раздаются далеко по сторонам, и отголоски оттого достигают до ушей моих. Другую дружину с длинным рядом движущихся громад класистых вижу шествующую уже медленными стопами на сретение сей и спускающуюся бережно с горы высокой. Вместо стука и грома слышен тут уже скрып от колес, под тяжкими бременами стенящих.

Я последую ли взорами своими за обозом сим до гумна господского: какое множество людей усматриваю я тут, и всех их в каком движении, рвении, трудах и работе! Око мое не может насытиться зрением на целые сотни снопов, взлетаемых друг за другом на воздух в высоту и тамо в ряды и порядки полагаемые. Из трудящихся людей сих одних вижу я, основание полагающих, других – возвышающих и вывершивающих огромные стопы, подобные башням и твердыням городским, иных – подвигающих к ним с поспешностью воза свои других – расхватывающих оные в один миг и отдвигающих потом опорожненные и всем тем друг пред другом поспешающие напрерыв.

Все это собирание и сохранение впрок даров твоих, благодетельная натура! и где… где? не видно теперь таковых же упражнений? Весь народ находится в движении и в трудах в сие время и не только земледелатели, но и прочие люди как в обиталищах сельских, так и городах самых. Те, которые не занимаются собиранием с полей плодов, упражняются в собирании, скупании или распродавании садовых и огородных овощей. По всем селениям развозятся воза, наполненные ими, и все рынки в городах установлены оными. Куда ни посмотришь, везде видны яблоки, сливы, груши, орехи, морковь, репа, огурцы, арбузы и множество других мелких плодов садовых, лесных и огородных. Множество людей занимаются продажею и разными приуготовлениями из них. Здесь перемывают и солят огурцы и устанавливают в погреба теплые, там пекут яблоки и перебивают из них белейшее и пышное тесто для пастил сладких. Инде варятся разные варенья из плодов и ягод садовых, лесных и полевых. А в других местах занимаются хозяева бережным обиранием и разбором лучших и зрелейших плодов своих и так далее. Словом, все и все находится в движении по поводу тому, что все плоды, производимые тобою, натура, начали приходить в созрение и с каждым днем получают от часу множейшее совершенство.

Мыслящий и чувствительный смертный, обозревая все сие умственным и телесным оком, может извлекать из всего того для себя тысячи увеселений непорочных и все дни периода сего провождать в удовольствии особом. С каждым днем может находить он везде предметы новые, могущие не только увеселять зрение, но и занимать всю душу его наиприятнейшими помышлениями и производить в ней ощущание сладкие. Ему нужно только смотреть на все не так просто и не так грубо, как смотрит большая часть сочеловеков его, и не оставаться при одной поверхности вещей, а вникать умственными очами своими несколько глубже в их состояние и обстоятельства, до них относящиеся и принадлежащие. Ему нужно обозревать их не с одной, а со всех возможнейших сторон и наиболе таких, которые могут трогать его душу чувствительную и производить в ней ощущания нежные и сладкие. Ему надобно стараться замечать наималейшие черты и обстоятельства, к тому способные, и, отыскивая, ловить их везде, где и в чем только он найтить их может. За все сие и получит он мзду, неоцененную себе. Душа его воспользуется наслаждением тысячи минут приятных, минут, которые не противны будут самому Творцу его и каковые от самого его назначены к составлению ее блаженства на земле. Блажен, кто, повинуясь в сем случае гласу самой природы, постарается исполнить то, чего сама она от него требует и к чему сама его приглашает в нынешнее время.

О бархатцы! о милые и любезные цветки! Как вы хороши и прелестны собою! И как много любуюсь я завсегда вами. Вы были мне всегда любезными. Любил я вас в самое утро дней моих, любил в наилучшие годы жизни моей и люблю и ныне, когда главу мою уже седина покрывает. И вы кажетесь мне достойными любви таковой. Вы имеете в себе нечто нежное и нечто в особливости приятное и такое, что прилепляет к вам душу мою. Нежные ваши мягкие листочки, густо-желтый и живейший колер ваш, а паче всего тот наинежнейший и несравненный ни с чем малиновый или густо-красный бархат, которым покрыты бывают большие и испещряются прочие мелкие листки небольших цветков ваших, придают вам отменную красу и преимущество пред другими весьма многими цветами, сотоварищами и современниками вашими. В каких иных можем мы найтить такого прелестного и прекрасного колера бархат? Одни только лихнисы равняются в том с вами, но далеко отстают от вас прочими совершенствами своими.