Даниэль Дефо: Робинзон Крузо

Один из них ответил за всех, что им нечего сказать в свое оправдание.

– Но, когда мы были арестованы, капитан обещал нам пощаду, и мы смиренно умоляем вас оказать нам великую милость – сохранить нам жизнь.

– Право, не знаю, какую милость я могу вам оказать, – ответил я. – Я намерен покинуть остров со всеми моими людьми: мы уезжаем на родину. Что же касается вас, то, по словам капитана, он обязан заковать вас в кандалы и по прибытии в Англию предать суду за измену. А суд немедленно приговорит вас к смерти. Иного приговора и быть не может. Смерть на виселице – вот что ожидает вас в Англии. Итак, едва ли вы будете рады, если мы возьмем вас с собой. Для вас есть одно спасение – вы должны остаться на острове. Только при этом условии я могу помиловать вас.

Они с радостью согласились на мое предложение и долго благодарили меня.

– Лучше жить в пустыне, – говорили они, – чем воротиться на родину, где нас ожидает виселица.

Я велел развязать их и сказал:

– Ступайте в лес на то самое место, где вы были схвачены, и оставайтесь там, покуда за вами не пришлют. Я прикажу оставить вам кое-какое оружие, съестные припасы и дам необходимые указания на первое время. Вы можете отлично прожить здесь, если будете упорно трудиться.

После этих переговоров я воротился домой и стал готовиться к далекому плаванию. Я, впрочем, предупредил капитана, что мне потребуется некоторый срок для того, чтобы собраться в дорогу, и попросил его отправиться на корабль без меня, а поутру прислать за мной шлюпку. Когда капитан отчалил, я велел позвать к себе пленников и завел с ними серьезный разговор.

Я вновь заявил им, что, по-моему, они поступают разумно, оставаясь на острове, так как, если бы капитан взял их с собою на родину, их непременно повесили бы.

Я рассказал им подробно, как попал я на этот остров, как понемногу улучшил свое хозяйство, как собирал виноград, как сеял рис и ячмень, как научился печь хлеб.

Я показал им свои укрепления, свои кладовые, свои поля и загоны – словом, сделал все, чтобы жизнь на острове была для них не так тяжела.

Я оставил им все свое оружие (то есть пять мушкетов, три охотничьих ружья и три сабли), полтора бочонка пороху и дал подробные наставления, как ходить за козами, как доить и откармливать их, чтобы они стали жирнее, как делать масло и сыр.

Таким образом, мне пришлось рассказать этим людям всю длинную историю моей труженической, одинокой, томительной жизни на острове в течение двадцати восьми лет.

Расставаясь с ними, я обещал, что попрошу капитана оставить им еще два бочонка пороху и семена овощей, и рассказал им, как трудно мне было без этих семян.

Мешок гороха, который капитан привез мне, чтобы я употреблял его в пищу, я тоже отдал им и при этом посоветовал употребить весь горох на посев, чтобы его стало больше.

После этого разговора с изгнанниками я на другой же день рано утром перебрался на корабль.

Хотя нам очень не терпелось поднять паруса и пуститься в далекое плавание, все-таки мы оставались на якоре еще целые сутки.

На следующий день рано утром мы увидели, что к кораблю плывут два человека. Оказалось, это двое из тех пятерых, которых мы оставили на острове.

– Возьмите нас с собою! – кричали они. – Уж лучше повесьте нас, но не оставляйте на острове! Там все равно убьют нас.

В ответ на их просьбу капитан заявил им, что не может взять их без моего разрешения. В конце концов, заставив их дать торжественную клятву, что они исправятся и будут вести себя смирно, мы приняли их на корабль. Так как вскоре начался прилив, на берег была послана шлюпка с вещами, которые я обещал поселенцам. К этим вещам капитан присоединил, по моей просьбе, сундук, набитый всевозможной одеждой. Они приняли этот подарок с большой признательностью.

Нужно сказать, что, прощаясь с изгнанниками, я дал им слово, что не забуду о них и что, если только в каком-нибудь порту мы встретим корабль, путь которого будет лежать мимо моего острова, я попрошу капитана того корабля зайти за ними и доставить их в родные края.

Когда я покидал этот остров, я взял с собой на память большую остроконечную шапку, собственноручно сшитую мною из козьего меха, зонтик и одного из моих попугаев.

Не забыл я взять и деньги, но они так долго лежали у меня без употребления, что совсем потускнели. Только после основательной чистки можно было увидеть, что они серебряные. Захватил я также и золотые монеты, найденные мною на разбитом испанском корабле.