Хроника частной жизни

ГЛАВА ПЯТАЯ

Крестный путь не кончается,новые времена наступают. Мыслимое есть живая и мыслящая активность,т.е. сама актив-ная мысль.Стуки,перестуки колес и станций отдавались в клетках и молекулах клеток заключенных с общим исто-рическим названием:”Еретики!”.Самопознание противополож-но практике,а практика как ползучий гад эмпиризма состояла в истязании души и вшивости тела,превращающего дыхание и сердцебиение в слепые помыслы отстукивающих секунд, периодически вторящих колесам вагонов:”Тебя нет!Тебя нет!”
Лишь погрузившись в недра собственного духа,он еще мог слиться воедино с объектом созерцания,т.е.самим собой,а не с казенным домом,в котором ему предстояло жить,упиваясь “со-ловецким лагерем особого назначения”,где качество еретиков суровым загадочным роком народа,сплоченного в монолит около партии,в которой “честь,совесть и ум эпохи” сцемен-тированы каменным мешком под названием”СЛОН”,качество еретиков было всюду плотно как на числовой оси и подраз-делялось:на бывших,уголовных,контр-революционных ерети-ков.
Углубляясь в свое сознание,полчища еретиков достигают истины,как дождевые капли достигают земли,где живой,хотя и завидует мертвым,но согревает свое дыхание надежой,что смерть “еще погодит”,но в силу ввергаемой надежды в гроб действительности предстает перед богом как пионер перед барабаном.Чаемое созидается в тебе силой и славой,в которой идея человека как микрокосма упирается в царя и бога Са-жина на Конд-острове Соловков.Вообще на Конд-остров попа-дает тот,кого, по мнению администрации,следует изолировать.
Вокруг заколоченной церкви и часовни,содержимое кото-рых давно и сознательно расхищено,а деревянные службы, са-раи и конюшни являют миру чувство нищеты и бесприют-ности,ветер дикой скорби метается по скиту,окруженному высоким забором и проволочным заграждением, окружающим двухэтажный каменный дом с большим числом монашеских келий для заключенных.
Давно канули в лету те благословенные дни,когда Пешкова как жена Максима Горького через “Политический Красный Крест” посылала голубиную помощь одеждой и съестным для всеядного “СЛОНА”.”Каэры”-контреволюционеры не счита-лись политическими арестантами,а приравнивались к уголов-ным бандитам.Однажды восторжествовала на соловках пиру-ющая весна.И часть распреда Пешковой была роздана и каэ-рам.Но ненадолго.Специальным распоряжением Пешковой нежный стыд догорел в ее распреде, и очередная партия пере-данной одежды и съестных припасов были вырваны из голод-ных ртов уже осклабившихся на чужой кусок контррево-люционеров. Где тот поэт,где тот музыкант и живописец,кто сподобится найти темную ночь рифмы,палящие звуки мело-дии и сочную темноту глаз,чтобы вникнуть в произвол судьбы людей,чьи контрреволюционные взгляды основывались лишь на методическом сомнениии,что нет такой партии,такой груп-пы лиц,чьи глубина и простор знаний,как рельеф гор,глубина рек,простор степей есть несомненный и непреложный факт самой действительности.
Начиналась форма существования,брошенных всем миром на произвол еретиков.В перерывах между лесорубками и штрафными изоляторами Иван думал о причинах гуманности, предъявляемых к осужденным каэрам мер пресечения.И его захолодавшей груди стало ясно уже через некоторое время, что фактическое наличие преступления и юридическая обос-нованность приговора являются цинизмом,низостью, ханжест-вом буржуазных предрассудков,в которых ночь навечно спеленала физические тела осужденных,оставив им на память млечное воспоминание о боге и умозрительных формах бе-седы с ним.Приобретение в такой форме чувственного опыта находилось в извечной борьбе с опытом внутренним, наблю-дениях,в которых ум подвергает анализу свою деятельность и способы ее проявления,вследствие чего в разуме возникает идея деятельности.Деятельности,направленной на достижение форм спасения.И если злобные мечтания,необузданный разв-рат влечет власть имущих над их,каэров, жизнями к пости-жению сладострастия в зачумленных и забытых богом остро-вах СЛОНА, то без получения сведений извне,но внутри свое-го я, о внутренней форме своего спасения как мог бы он перейти к какой либо новой мысли и задуматься о блещущих верной красотой розах?За осознанием представления своего собственного содержания пейзаж соловецкой действитель-ности начинал представляться ему полным недоразумением,в котором не было места для активного человеческого разума и задача состояла лишь в том,чтобы разум не был утерян в досадном внешнем пейзаже,от которого ни уйти,ни уехать,но мечтать с обрывком веревочной петли на шее до тех пор,пока эхо сиюминутной жизни еще раздается по углам купе соло-вецкого лагеря особого назначения.
И клялся Ангел живущим,….что времени не будет….Сердце в теле умного укрепляется его красотою и мудростью.Никто не может соль горстью есть,ни в горе здраво рассуждать,а че-ловек в печали образует ум зрелый.И встал Кутав на сторону полян как потомок богоизбранного народа,принесше-го свою грамоту хазарам и воспротивился хазарам как еретик, поведя народ полянский к свету истины,воюя против обров за народ кутавский в городище Киевце,который затем Кий воевал, из-водя род кутавский.Но возвратился тот Кий вместе с брато-вьями своими Щеком и Хоривом в свой город Киев, ведя в по-лоне народ кутавский,имеющий обычай отцов своих кроткий и тихий,стыдливость перед снохами своими и сестрами, мате-рями и родителями и говорящий на языке, идущем от племени Иафета,которые есть славяне.
Страшно далекое,страшно близкое и навеки чужое видит Иван в теле Ивана Кутава-гробокопателя в пещерах Печер-ского монастыря.Горит солнце и блестит нестерпимо обман-чивая река прошедшей жизни,но то не солнце,а зажженная им свеча.А сам он много тратится и изнемогает от копания могил.И место выкопал он узкое и не расширенное.Принесли мертвого в пещеру,а место могилы его узкое и не расши-ренное.И стала братия роптать и пенять Ивану,пошто ни одежд на мертвом поправить нельзя,ни даже елея на него воз-лить,так узко ему,узко.