Андрей Мартьянов - Охранитель

Надо так надо. Брат Михаил кликнул с собой Рауля, помогавшего следователям Трибунала разбираться с новообнаруженными документами по делу комтурии иоаннитов в Бребьере, и пешком отправился во дворец Гонилона, благо недалеко. Отметил по дороге, что людей на улицах почему-то меньше, чем обычно, хотя самый разгар дня и торговли.

Встретил визитеров секретарь архипастыря — августинец с некрасивым мужланским лицом. Заявил, что преосвященный Гонилон Корбейский требовал к себе только брата-инквизитора, а вовсе не мэтра Ознара. Последний может подождать в галерее замка.

Михаил пожал плечами и оставил Рауля в компании двух непременных хорьков-фуро, обживших палаццо монсеньора. Хорьки возлежали на покрытых подушками резных лавках черного дерева и недоверчиво посматривали на гостя холодными красными глазами-бусинами.

Ждать пришлось недолго: колокол кафедрального собора не успел отбить вторую кварту, как преподобный вылетел из покоев архидиакона ровно булыжник из пращи, схватил мэтра за рукав колета и потащил к выходу.

— Да кем он себя вообразил, старый сквалыга? — грохотал обуянный грехом гневливости доминиканец. — Рауль, представьте, он поставил под сомнение мою юрисдикцию! Сказал, что я не должен вести следствие против лиц духовного звания в диоцезии Артуа, ибо это прерогатива местного архипастыря и его суда!

— С чего бы эдакая перемена настроения? — изумился мэтр.

— Из-за ареста госпитальеров и комтура де Лангра! Повелел немедля отпустить и соблюсти процедуру — вначале обращение к генералу Ордена, затем к архидиакону, и только по их дозволению можно начинать следствие!

— А вы что?

— Пригрозил осложнениями с курией. Да только не в коня корм — Гонилон прекрасно знает, какие трудности возникли из-за чумы: почта не ходит, а если депешу вдруг доставят, моей жалобе в Авиньоне вряд ли придадут значение пока не будет наведен минимальный порядок и эпидемия не пойдет на убыль… Наконец, архидиакон запретил обращаться за помощью к светским властям и отправил соответствующий ордонанс сенешалю де Рувру! Связал нас по рукам и ногам!

— Но ведь Гонилон не имеет права! Вы папский инквизитор с исключительными полномочиями!

— Да плевать он хотел — сейчас мои привилегии остались лишь на пергаменте. Реального механизма воздействия на зарвавшегося прелата теперь нет: Черная Смерть внесла свои коррективы и толстяк воспользовался положением: знает, что тяжкие обстоятельства впоследствии всё спишут.

— Вы пытались объяснить, что дело не терпит проволочек?

— Еще бы… Уперся, негодяй, рожищами — за ноги не оттащишь! Не трогать священников с рыцарями-монахами и точка! Мирян — хоть всех сжигай, а клирики — компетенция архидиаконского суда. Решил власть показать! Как не вовремя!

— Что же теперь делать? — растерялся мэтр.

— Придумаем… Придется пойти на хитрости. Задействуем процессуальные крючки. В церковном законе можно отыскать малоизвестные зацепки, лишь бы арестованные остались в наших руках день-другой. Вы юрист? Вот и поразмыслите!

На Рыночной площади было малолюдно: открыты едва половина лавок. Возле Бычьего ряда, где продавали живую скотину, громко скандалили — судя по доносящимся обрывкам фраз, умерли несколько свиней, и владелец требовал с рыночного прево возмещения: накормили небось какой-то отравой! Хряк — это тебе не человек, животное нежное, ему гниль жрать нельзя!

Брат Михаил остановился, исподлобья понаблюдал за сценой и, покачав головой, обратился к Раулю:

— Скверные у меня предчувствия, мессир Ознар. Очень скверные. Говорите, из вашего подвала, где алхимическая лаборатория, сбежать невозможно?

— Наверное так. Единственная дверь отпирается магическим ключом, сами знаете.

— Тогда готовьтесь к приему гостя. Я постараюсь тайно переправить комтура Сигфруа де Лангра в дом мадам Верене. Охранять будут Ролло фон Тергенау и братья ди Джессо… Кажется, это пока единственный выход. Ждите к закату. Пока можете быть свободны. Надеюсь, мессир де Партене действительно идет на поправку — передайте от меня поклон.

— Вы ему поверили? Всерьез?

— Да. Поскольку твердо знаю, что барон не врет. Визитеры оттуда не такая уж редкость, только распознать их крайне сложно. До вечера, мэтр.

Надо заметить, что Михаил Овернский миндальничать не собирался: все, на кого указал Жоффруа де Но были незамедлительно арестованы, включая комтурию госпитальеров в полном составе — двенадцать братьев-рыцарей. Сопротивляться было бесполезно, городской прево предоставил в распоряжение Трибунала всех свободных сержантов и министериалов числом в три с небольшим десятка, а накрепко вбитая дисциплинированность иоаннитов не позволила усомниться в правомерности действий инквизиции — разберутся и отпустят.