Андрей Мартьянов - Охранитель

— Куда уж проще, — вздохнул брат Михаил. — Вы с де Лангром и присными устроили в замке бойню, учинили кровавый ритуал и сделали так, чтобы подозрения пали на Дикую охоту — вот откуда аура черной магии и дохлый ликантроп… Рауль, вы доселе полагаете, что именно я держу первенство в области коварства и злодейств?

— Я бы их всех прикончил прямо здесь, — подал голос Жан де Партене. — Вспороть животы до самой хребтины, как баранам на бойне. Предварительно подвесив за ноги. Согласуется это с честью дворянина или нет, меня ни в малейшей степени не волнует.

Преподобный жестом подозвал Танкреда.

— Связать. Связать так, чтобы сам дьявол не распутал. Барон, вы утверждали, будто человек переболевший чумой, второй раз не заразится?

— В большинстве случаев так и происходит.

— Очень хорошо, я не желаю рисковать своими людьми, отправляя их к пораженным чумой. Братья миряне доставят его бывшее преосвященство и брата-августинца к храму обители цистерцианок. Вас не затруднит перетащить обоих в церковь и оставить перед алтарем? В обществе, так сказать, паствы? Пускай проведут оставшиеся им часы или дни в молитвах и покаянии.

— Нет, нет, — зашипел Гонилон. — Убейте сразу!

— Не надо принимать меня за бездушное чудовище, — холодно сказал Михаил Овернский. — Я даю вам уникальную, исключительную возможность спасти душу, а возможно и жизнь: кто знает, вдруг вы не восприимчивы к чуме? Но если желаете, дозволю его милости барону де Фременкур выполнить свои угрозы. Как баранов? На бойне? Отказываетесь? Во-от, видите — лучше призрачная надежда, чем страшная определенность… А господин Пертюи отправится с нами. Разбирательства с его персоной мы еще не закончили.

Предусмотрительность его преподобия была достойна всяческой похвалы — еще прошлым вечером, когда самое страшное только начиналось, братья-миряне вывели из конюшни коллегиаты Девы Марии принадлежащих Трибуналу верховых лошадей, спрятав их на заброшенном хуторе в полумиле к востоку от города. Там же оставили седельные сумы с припасами — было ясно, что возвращаться в монастырь нельзя.

— Идите домой, заберите деньги и самые необходимые вещи, — втолковывал Раулю брат Михаил, едва комитива покинула опустевший дворец архидиакона. — Ничего лишнего! Барон, вы предпочтете сопровождать нас до конца или откланяетесь? Насколько я вижу, здоровье позволяет вам сесть в седло и уехать прочь…

— Остаюсь, — вздохнул Жан де Партене. — Не могу пропустить финал! Гоните — не уйду!

— Прекрасно, — кивнул доминиканец. — Тогда помогите собраться мэтру Ознару и сразу отправляйтесь к Тиллуа, это по Камбрайскому тракту, совсем рядом. Там раньше жил графский лесничий, дом сгорел, но кое-какие хозяйственные постройки остались — Рауль знает, где это. Место считается «нехорошим», а нам — в самый раз, поскольку люди сейчас опаснее любой нечистой силы.

— Если вы хотите отыскать Дорогу, — пробормотал Рауль, — то чем вас не устраивает Прореха под кафедралом? Она ведет в точности туда, куда нам требуется!

— Туда, да не совсем, — туманно ответил брат Михаил. — Ступайте, я надолго не прощаюсь. Шевалье де Партене, присмотрите за мэтром, я на вас полагаюсь.

Дом на Иерусалимской встретил хозяина тишиной и полумраком. Слуги не появлялись, печи никто не топил. Мадам Верене из своих комнат судя по всему не выходила.

— Пойду оседлаю чубарого, — сказал господин барон. — Конь сильный, отлично выученный, поедете на крупе. Убедительно прошу вас, Рауль, не берите с собой книги, зелья или сундук с амулетами. Cito, longe, tarde. Ноги бы унести! Оружие, золото, походный костюм, плащ на меху. Этого вполне хватит. Жизнь дороже.

— Уговорили, — слабо улыбнулся мэтр.

Вот и закончился краткосрочный, но донельзя насыщенный событиями период владения доставшейся от щедрот Трибунала аптекой. Счастья и достатка имущество умершего, воскресшего и снова готовящегося умереть Гиома Пертюи не принесло, а ведь была искра надежды, что жизнь наконец-то устроилась, брат Михаил вот-вот поймает злодеев, распрощается, уедет себе в Авиньон и навсегда позабудет о промозглом захолустье Нор Па-де-Кале.

Позабудет? Крайне сомнительно — «особенности ремесла», как изволил заметить преподобный. По должности забывать не положено.

— Уходишь? — грустный Инурри сидел на лавке в углу. Темно-серое пятно с двумя янтарными глазами. — Несчастливый дом. Всегда был несчастливым. Забери меня с собой.

— Забрать? — изумленно переспросил Рауль. — Артотроги искони были привязаны к жилищу, к людям обитающим в доме…