Андрей Смирнов - Лопухи и лебеда

– Порядочек… – проворчал он, ни к кому не обращаясь. – В армии и то одеяло дают.

– Белье будет часов в десять. Машина опоздала, – сообщил Пятигорский, не отрываясь от книжки.

Середа недоверчиво посмотрел на него:

– Дай орешков.

Толстяк молча протянул ему кулек. Середа набрал полную горсть.

– А девок куда-то увезли, – сказал он после некоторого размышления.

– Они в общежитии. Тут техникум молочный.

Но Середа опять остался недоволен.

– Тоже мне, деревня. Техникум есть, а коровы ни одной не видать…

– Как раз коров здесь уйма, – заметил Пятигорский. – Совхоз мясо-молочный. Это центральная усадьба, Трудовое, здесь за тыщу дворов.

В Середу угодили мячом, и он поднялся, бурча:

– Пошли отсюда.

– Куда?

– Разнюхаем. Где тут чего… Тебя как звать? – обратился он к Пятигорскому.

– Никита.

– А магазин открыт?

– Откуда я знаю?

Василий усмехнулся презрительно:

– Академия…

Магазин оказался закрыт.

– Так я и знал, – заявил Середа. – Нет чтобы по-человечески. Отметить, как говорится, со знакомством. Никто даже не поинтересовался. А мне что, больше всех надо?

Раскрытая канава тянулась по улице. Пройти можно было только по тропке вдоль забора. На тесных участках лепились внушительные дома на каменных фундаментах, в четыре, в пять окон, гаражи. Середа неторопливо разглядывал дворы, посмотрел в канаву.

– Газ тянут, – пробормотал он. – Богатые.

Проехал самосвал, спрятаться было негде, их обдало глинистой жижей.

– А грязища как при царе Горохе, – сказал Петя.

– Асфальт постелить забыли, – ухмыльнулся Середа. – Не знали, что ты едешь. Деревня она и есть деревня. Хоть и на газу.

Вообще он почему-то забирал верх.

– Раз деревня – значит, грязь обязательно?

– Это в городе грязь. А здесь это просто земля.

На площади на берегу необъятной лужи стоял дом с колоннами, а посереди торчала из воды кабина грузовика. По соседству строили что-то, бетонные опоры поднимались из заросшего котлована. Смеркалось.

На мостках Середа обернулся, тыча пальцем в сторону. Поросенок чесался о штабель труб, трубы позвякивали.

– Ты чушку-то живую видал?

Петя остановился, балансируя на доске.

– Куда мы идем?

– Это же клуб, ясное дело. Вон мелкота болтается. Танцы, наверняка.

– Неохота, – буркнул Петя.

Середа глянул на него озадаченно:

– Я хоть в туалет схожу…

У входа в Дом культуры горел фонарь и бегали девчонки-подростки. Трое парней топтались под раскисшей афишей.

– Неинтересно, какие тут крали водятся? – сказал Середа. – Ну, постой, я мигом.

Петя остался ждать на ступеньках. Из дверей несся хриплый голос Пугачевой. Огни зажигались в домах.

Один из парней оказался рядом с Петей и, катая сигарету в пальцах, рассматривал его как-то странно, в упор. Петя покосился на него.

– Продай джинсы, – неожиданно сказал парень.

– Чего? – нахмурился Петя.

– Джинсы продай, – повторил он хрипло и шагнул еще ближе.

Петя не сразу нашелся:

– А больше ничего не хочешь?

Он был ниже Пети на добрую голову. Глядя куда-то мимо, он вдруг мучительно улыбнулся, открыв стальные зубы.

– Дай спичку. – И потянулся, дыша перегаром.

– Нету, – сказал Петя, отстраняясь, но не успел – парень резко ударил его головой в подбородок.

– Ты что? – завопил Петя и тут же, прежде чем сгруппировался, получил два быстрых удара в лицо. Он достал парня ногой, но по ступенькам летели еще двое, и в руках у одного блеснул в свете фонаря гибкий металл, и донеслось характерное сухое лязганье.

“Цепь!” – мелькнуло у него в голове.

Он отмахнулся и кинулся бежать по мосткам. Его встретил пронзительный женский визг – навстречу шли две девушки. Одна из них, не удержавшись, шлепнулась в воду, другая замерла в ужасе, и Петя невольно притормозил, едва не наскочив на нее. Он обернулся, выставив руку, но удар пришелся в бок, и, застонав от боли, он полетел в лужу. Послышался свист, кричали, кто-то бежал по доскам, и когда Петя не сразу поднялся, шум замер вдали, только всхлипывала девушка, забираясь на мостки.

Петя хотел ей помочь, но она отскочила.

– Только тронь! – закричала она злобно на всю площадь и зашлепала прямо по луже к освещенным окнам клуба. – Шпана проклятая!

Какие-то люди бежали к ним в темноте.

– Карташов! – Петя узнал голос Проскурина.

Его окружили свои.

– Цел? – В лицо ему заглядывал Середа.

Разноцветные пятна копошатся по всему полю, голые тела парней, Проскурин явил накачанные бицепсы, спина так и играет. Печет по-летнему, поле спускается с длинного холма, обдувает со всех сторон – идеально для загара. И заплывший глаз греется, и содранный бок не так саднит.