Алан Гринспен - Эпоха потрясений. Проблемы и перспективы мировой финансовой системы

Ужесточение регулирования финансовых рынков, за которое ратует большинство, на мой взгляд не лучший выход. В предыдущем десятилетии оно сводилось главным образом к ограничению торговли новыми производными инструментами и другими инновационными финансовыми продуктами. Самые сомнительные из них уже прекратили существование — инвесторы больше не интересуются ими и вряд ли станут делать это в будущем. Другие. например дефолтные свопы, доказали свою полезность для диверсификации рисков (даже несмотря на то что с ними связаны определенные операционные риски) 163 163 Потенциальная опасность внебиржевых деривативов заключается не в них самих, а в том. как с ними обходятся в бэк-офисах финансовых компаний. Дефолтные свопы — инструмент XX! вока, однако во многих случаях трейдеры работают с ними, используя технологии предыдущего столетия: телефон и карандаш. Когда детали сделки не до конца ясны участникам, недопонимание может приводить к ошибкам, неправильным суждениям, а в худшем варианте — к цепочке дефолтов. Неразрешенной проблемой является то, что в случае дефолта, если стоимость свопа превышает стоимость долгового инструмента, в расчетах появляются денежные средства. Хотя в настоящий моментуслооноя стоимость дефолтных свопов намного больше стоимости защищаемых долговых инструментов, согласия относительно общей юридически обязательной формы денежных расчетов у нас нет. Разовые решения или текущая практика не являются юридически обязательными. .

Я также скептически отношусь к идеям относительно того, что усиление регулирования финансовых рынков способно повысить их эффективность,— особенно к предложению расширить полномочия ФРС и превратить ее в гаранта рыночной стабильности. Подобная миссия невыполнима. Международное финансовое сообщество в последние годы не раз предпринимало попытки установить такой контроль, однако ему так и не удалось предотвратить или хотя бы смягчить кризис, который начался прошлым летом. Как бы мы ни старались, нашим стратегам не под силу точно предсказать ни грядущие финансовые и экономические потрясения, ни последствия дисбалансов в экономике.

Финансовые кризисы характеризуются периодическими сбоями механизма рыночного ценообразования, время возникновения которых по определению непредсказуемо. Если бы их приближение можно было видеть, то рынки не позволили бы им возникнуть. В последнее время, речь об этом шла в главе 18. некоторые критики называли дефицит текущего баланса США серьезным предвестником валютного кризиса. Однако валютные курсы двигались в направлении, необходимом для сбалансирования предложения и спроса. По крайне мере до настоящего момента каких-либо существенных разрывов не наблюдалось. Другие видели опасность в финансовом крахе ряда крупных хедж-фондов, за которым может последовать лавина банковских дефолтов. С августа 2007 года свое существование прекратило немало хедж-фондов, но это никак не сказалось на финансовой системе в целом, по крайне мере к июню 2008 года.

То же самое происходит во время любого кризиса или процесса приспособления — они никогда не протекают так, как ожидалось. Вот почему нужно не заниматься ограничениями, а требовать от финансовых институтов поддержания достаточного капитала и ликвидности, которые позволят им выдержать любые неожиданности.

Это особенно справедливо в условиях постепенной замены государственного регулирования саморегулированием глобальных рынков. Такой переход практически неизбежен, поскольку мир экономики стал настолько сложным, что ни отдельно взятому человеку, ни какой-либо группе людей не под силу до конца понять, как он работает. Ну а то, что он работает, со всей очевидностью вытекает из высокой стабильности рынков львиную долю времени, а также из непрерывного повышения среднего уровня жизни в глобальном масштабе от поколения к поколению.

Исключениями являются кризисы, возникающие из-за человеческих слабостей. Не сомневаюсь, никакая система регулирования и никакие меры защиты никогда не обратят иррациональный оптимизм или неудержимый страх в стабильный экономический рост. Тот, кто полагает, что решением является экономика, организованная и централизованно управляемая интеллектуальной элитой, а не развитие конкурентных рынков, напрасно тратит время.

Если наша цель — материальное благосостояние, то я не вижу альтернативы глобальному рыночному капитализму. Его ахиллесовой пятой является широко распространенное представление о несправедливости распределения результатов. Этой проблемой, как я уже отмечал в главе 21, нужно серьезно заниматься. Однако отказ от глобальной экономики, к которому все настойчивее призывают некоторые критики, лишит нас парадигмы, позволившей вытащить сотни миллионов людей из ужасающей нищеты и давшей значительной части населения планеты возможность наслаждаться уровнем жизни, доступным некогда только элите развитых стран.