Алан Гринспен - Эпоха потрясений. Проблемы и перспективы мировой финансовой системы

Авторитетные специалисты по международной экономике Рудигер Дорнбуш и Себастьян Эдвардс установили, что «в конце каждого популистского эксперимента реальная заработная плата оказывается ниже, чем в начале». Развивающиеся страны периодически сталкиваются с гиперинфляцией — можно сказать, что там это одна из определяющих тенденций.

Способна ли Латинская Америка порвать с экономическим популизмом? За последние два десятка лет. несмотря на многократные провалы макроэкономической политики, а возможно, и благодаря им. в крупнейших странах региона появилась плеяда специалистов по экономике, готовых вести Латинскую Америку в новом направлении. В их числе немало одаренных политиков, со многими из которых я имел честь работать в очень непростые времена. Это Педро Аспе, Гильермо Ортис. Хосе Анхель Гурриа и Франциско Хиль Диас в Мексике; Педро Малан и Арминио Фрага Нето в Бразилии; Доминго Кавальо в Аргентине и другие. Большинство из них имеет ученую степень по экономике, полученную в лучших американских университетах, а некоторые, в частности Эрнесто Седильо в Мексике и Фернандо Энрике Кардозо в Бразилии, даже стали главами государств. Несмотря на упорное сопротивление популистов, эти политики сумели провести ряд реформ, нацеленных на создание свободного рынка и укрепление экономики. Полагаю, без них Латинская Америка оказалась бы в куда худшем положении. Однако между мировоззрением многих латиноамериканских политиков и обществ. которым они служат, лежит пропасть, поскольку массы по-прежнему тяготеют к экономическому популизму.

Отсутствие экономической стабильности в Латинской Америке в 2006 году привлекло всеобщее внимание во время президентских выборов в Мексике, второй по размеру страны в регионе. Несмотря на значительные успехи после валютного кризиса, который разразился в конце 1994 года и поставил страну на грань дефолта, мексиканцы едва не избрали президентом популиста-смутьяна Андреса Мануэля Лопеса Обрадора. Трудно сказать, кому больше он стал бы подражать — Луле или Чавесу, окажись в президентском кресле.

Способно ли общество с прочно укоренившейся склонностью к популизму быстро измениться? Безусловно, отдельным людям это по плечу. Однако можно ли навязать рыночную экономику — ее законы, ее традиции, ее культуру— обществу, воспитанному на застарелых антагонизмах? Бразильская программа Plano Real говорит о том, что такие возможности есть.

После стабилизации в 1994 году Бразилия успешно сдерживала инфляцию, если не считать временного скачка цен. вызванного 40%-ной девальвацией реала в конце 2002 года. Экономика страны достаточно эффективна, а уровень жизни растет. Не исключено, что кратковременность вспышки инфляции после девальвации объясняется прежде всего действием глобальных дезинфляционных факторов, а не реализацией внутренней политики, но. похоже, экономика Бразилии работает на благо бразильского народа.

В то же время опыт Аргентины настраивает на менее оптимистический лад. Экономика этой страны рухнула в 2002 году вместе с обвалом песо, который на протяжении 10 лет был привязан к доллару США в соотношении один к одному. Обвал имел катастрофические последствия для занятости и уровня жизни. История этого экономического краха весьма поучительна, она показывает, что могут сделать политики-реформаторы, если основополагающая стратегия не пользуется безоговорочной поддержкой у населения. Нельзя мешать обществу удовлетворять текущие потребности, надев на него финансовую смирительную рубашку. Прежде чем у общества появится желание делать долгосрочные инвестиции, оно должно почувствовать прогресс и преисполниться доверия к лидерам. Для такого изменения культуры обычно нужно очень много времени.

До Первой мировой войны Аргентина во многих отношениях была европейской культурой. Впоследствии череда неудачных экономических программ и всплесков инфляции породила нестабильность экономики. Аргентина утратила прежнее положение в международной экономике, и в этом заметную роль сыграл автократический режим Хуана Перона. Культура страны изменилась кардинально. Даже во времена правления исполненного благих намерений Рауля Альфонсина, преемника Перона, стране не удалось предотвратить взрывную инфляцию и стагнацию жестко регулируемой экономики.

В 1991 году ситуация обострилась настолько, что новоиспеченный президент Карлос Менем, который по иронии судьбы выступал под знаменем Перона. обратился за помощью к министру финансов Доминго Кавальо. Кавальо при поддержке Менема привязал аргентинский песо к американскому доллару в соотношении один к одному. Эта чрезвычайно опасная стратегия могла закончиться крахом в первые же часы. Однако смелость такого шага при внешней надежности обязательств оживила мировые финансовые рынки. Процентные ставки в Аргентине резко упали, инфляция снизилась с 20 000% в год в марте 1990 года до однозначных цифр к концу 1991 года. Я был изумлен и полон надежд.