Алан Гринспен - Эпоха потрясений. Проблемы и перспективы мировой финансовой системы

Конечно, после войны Европа и Япония лежали в руинах, и даже в США мало кто с уверенностью предсказывал экономический рост. Память о 1930-х годах была еще свежа, и люди боялись возврата депрессии, В Великобритании, на родине капитализма, на фоне серьезных опасений за экономическое развитие посчитали, что глубоко уважаемый лидер военного времени Уинстон Черчилль уделяет недостаточно внимания проблемам национальной экономики, и сместили его, когда он встречался в Потсдаме с Трумэном и Сталиным. Пришедшее к власти лейбористское правительство национализировало значительную часть британской промышленности. В Германии система социального обеспечения, создание которой началось еще при Бисмарке в 1880 году, была расширена.

Общепринятые взгляды нашли отражение в плане Маршалла по возрождению Европы. Не сомневаюсь в том, что план Маршалла был полезен, однако его вклад в удивительную динамику послевоенного восстановления очень незначителен. На мой взгляд, намного большее значение для послевоенного возрождения Европы имело освобождение товарных и финансовых рынков в 1948 году директором управления хозяйством англо-американской зоны Германии Людвигом Эрхардом. Западная Германия, естественно, стала доминировать в экономике региона.

С годами плачевные результаты лишили жесткое централизованное планирование очарования, и все страны Европы перешли на рыночный капитализм, правда, не одновременно и в разной степени. Сторонники рынка, несмотря на отрицательные моменты созидательного разрушения, все же убедили население в преимуществах капитализма и приобрели поддержку избирателей. Из-за глубоких культурных различий, однако, в каждой стране рыночная экономика приобрела свою форму.

Великобритания свернула с социалистического пути в какой-то мере из-за периодических валютных кризисов, которые заставляли отступать в направлении более конкурентоспособных рынков. В сторону капитализма Великобританию развернула Маргарет Тэтчер. Я познакомился с нею в 1975 году в британском посольстве в Вашингтоне вскоре после того, как она стала лидером консервативной партии. Это было удивительное знакомство. За ужином мы оказались рядом, и я приготовился было к скучному вечеру в компании политика. «Скажите мне, председатель Гринспен, — вдруг произнесла она, — почему бы нам, в Великобритании, не перейти на расчет агрегата М3?» Я проснулся. Агрегат М3 — тот самый загадочный индикатор денежной массы, которым оперировали последователи Милтона Фридмана. Весь вечер мы потратили на обсуждение различных аспектов рыночной экономики и проблем, стоящих перед экономикой Великобритании. Я повторил то же самое, что сказал президенту Форду в апреле того года: «Британская экономика, на мой взгляд, подошла к тому рубежу, за которым придется увеличивать объем налоговых стимулов только для того, чтобы не сдавать позиции. Это очень опасная ситуация».

Мое первоначальное позитивное впечатление от знакомства с Тэтчер укрепилось, когда она стала премьер-министром. Заняв этот пост в 1979 году. Тэтчер столкнулась с противодействием склеротичной британской экономической системы. Решающим сражением стала забастовка шахтеров в марте 1984 года после закрытия ряда принадлежавших государству убыточных шахт. Забастовка, организованная профсоюзом горняков в 1973 году, оказалась эффективным средством в борьбе за отставку правительства Эдварда Хита. Однако в случае Тэтчер стратегия накопления крупных запасов угля перед объявлением о закрытии шахт и отсутствие перебоев в снабжении ослабила позицию профсоюза. Через год воинствующие шахтеры сдались и вернулись к работе.

Приверженность Тэтчер идее рыночного капитализма получила сдержанную поддержку британского электората. Ее переизбирали в 1983 и 1987 годах. среди премьер-министров, возглавлявших кабинет после 1 827 года, она имеет самый длительный непрерывный срок пребывания в должности. К ее отставке привело не отсутствие поддержки со стороны избирателей, а недовольство внутри консервативной партии. Тэтчер пришлось уйти в конце 1990 года. У нее осталась горькая обида на тех, кто отстранил ее от власти. Обида чувствовалась даже в сентябре 1992 года, когда, вскоре после унизительного вынужденного отказа Великобритании от участия в механизме регулирования валютных курсов Европейского союза, я был приглашен на ужин с четой Тэтчер. Денис Тэтчер, полный надежд на восстановление, рассказал, как после финансовой катастрофы один таксист заметил: «Надеюсь через месячишко опять увидеть вас на Даунинг-стрит, 10». Этого, увы, не случилось.