Асламбек Аслаханов - О российской мафии без сенсаций

К социально-психологическим истокам русского терроризма можно также отнести его эффективность.

Влияние террористических идей было чрезвычайно велико и на российское освободительное движение. Террористам действительно удавалось лишать власть обычного «обаяния». Цареубийство 1 марта 1881 г. доказало, что хорошо организованная группа обыкновенных людей может достичь поставленной цели, какой бы невероятной она ни была. Террор, бывший уделом избранных личностей, стал явлением массовым. На смену Желябову и Перовской, Сазонову и Каляеву, задававшимся вопросами целесообразности насилия, личной ответственности, жертвенности и искупления, подрастало поколение, для которого насилие становилось нормой, и человеческая жизнь вовсе не была высшей ценностью. В жизни всегда есть место подвигу, но не всегда есть место герою.

Конкретные исторические условия породили определенный тип воинственно ориентированной личности.

Социально-психологические истоки российского терроризма 60–90-х гг. XIX в., т. е. вся совокупность социальных чувств, представлений, настроений, эмоций, а также иллюзий, предрассудков и традиций, формировалась под влиянием конкретных условий жизни людей.

Важную роль при этом играли особенности личности террориста. Очевидно, что мотивация поступков террористов вытекает из всех обстоятельств их жизнедеятельности и связана с основной направленностью их личности.

Естественно, мотивы имеют различный характер в зависимости от особенностей личности, от условий, в которые она поставлена. Сюда же относятся удовлетворение, которое получает террорист от плодов своих «деяний», самоотречение, жертвенность и всегда сентиментальный фанатизм. Вспомним, А. Желябов был арестован 27 февраля 1881 г. — за несколько дней до теракта, состоявшегося 1 марта, и потребовал, чтобы его дело было приобщено к делу 1 марта.

Каждый из упомянутых нами террористов считал необходимым и полезным теракт. Эта целесообразность находилась как бы внутри сознания террориста. Мотивы, связанные непосредственно с терактом всегда определены, как определен сам процесс выполнения террористического акта. Насилие и устрашение — цель деятельности террориста.

С точки зрения террориста, он совершает «подвиг», которого от него ждут, он ярок и интересен, на какое-то время к нему приковано внимание общества.

Террористам всегда нужна публичная акция и в этом террористам 60–80-х гг. XIX в. содействовали многочисленные публикации тех лет. Обратимся к архивам «Санкт-Петербургских ведомостей», «Невы» и других изданий. В них всесторонне освещается процесс «193-х» и процесс 1 марта 1881 г. Именно газеты превратили Д. Каракозова в благородного героя. Заметим, что среди них были монархические и патриотические издания. С конца XIX в. вольно или невольно становится орудием террористов.

Российские террористы-народники 60–90-х гг. XIX в. изобрели не только множество новых форм террора, но саму его идеологию. И их «дело» не пропало.

Начало нового этапа в развитии терроризма в России было ознаменовано убийством 28 марта 1906 г. Георгия Гапона. Имя Гапона, возглавившего шествие петербургских рабочих к царю в Зимний дворец 9 января 1905 г., широко известно. Георгий Гапон был известен Николаю II, его знали Г. В. Плеханов, В. И. Ленин, Ж. Клемансо.

Был знаком Гапон и с Борисом Савинковым, а также некоторыми другими эсерами. В частности, в Женеве Гапон останавливался у эсеров. Социалисты-революционеры старались все время поддерживать в Гапоне настроение величия сделанного им в Петербурге, обращались с ним как с величайшим героем, как с вождем. Гапон — участник совещаний эсеров, с ним обсуждаются важнейшие вопросы: о выборе оружия, о терроре, о проведении конкретных террористических актов. Известно, что Б. Савинков специально ездил в Женеву «посоветоваться с Гапоном и Азефом о дальнейших боевых предприятиях» [209] См.: Савинков Б . Воспоминания террориста. М.: Новости, 1990. С. 120. .

Гапон был повешен на даче в Озерках политическими конкурентами. Ему были предъявлены обвинения в растрате денег рабочих и связях с начальником Московской охранки С. В. Зубатовым.

В этот период идейным центром терроризма оставались кружки интеллигенции, высшие учебные заведения, университеты. Директор Департамента полиции В. К. Плеве, отличавшийся крайним консерватизмом, считал, что все цареубийства и большинство политических преступлений были совершены студентами. Студенты, с его точки зрения, «бредили» терактами.