Бринк Линдси - Глобализация - повторение пройденного. Неопределенное будущее глобального капитализма

Тейлор счел, что в эру потрясающих новых технологий эта система, являющаяся, по сути, наследием средневековых гильдий, неуместна. Он побуждал менеджеров раскрывать секреты мастерства, «методически собирая массу традиционных знаний, которые в прошлом таились в головах рабочих и в их физических навыках и умениях» {32}. С помощью систематического наблюдения и экспериментов (включая пресловутое хронометрирование – замер времени выполнения операций) менеджеры могут найти «единственный наилучший способ» выполнения каждой из производственных операций и наладить ритмичную работу.

В научно организованной фирме, учил Тейлор, «весь умственный труд должен быть выведен за пределы цеха и сосредоточен в отделе планирования и нормирования работ» {33}. Менеджеры составляют детализированные карты производственных операций, планируют использование и расстановку оборудования и вообще устанавливают, кто, когда, что и в каком порядке должен делать. Благодаря этому трудовые навыки рабочих сводятся к последовательности привычных движений. Роль рабочих в системе Тейлора заключается в том, чтобы «делать, что сказано и как следует, не задавая вопросов и не внося предложений» {34}.

Вот такая доведенная до логического конца идея абсолютного контроля! Неудивительно, что система Тейлора породила массу споров. Профсоюзные лидеры, в частности Сэмюел Гомперс, обвинили Тейлора (и не без оснований) в том, что он обращается с рабочими, как с механизмами. Но, в конце концов, тейлоровский «научный подход к управлению» был вполне в духе времени. Тейлор стал международным символом американской эффективности и промышленной мощи, его труды были переведены на десятки языков, и повсеместно расплодились «тейлоровские общества».

Между тем его идеи управления производством нашли применение в сфере социальной политики. Самым знаменитым из учеников Тейлора был не кто иной, как В.И. Ленин. В статье «Очередные задачи Советской власти», написанной весной 1918 г., он заявлял:

Осуществимость социализма определится именно нашими успехами в сочетании Советской власти и советской организации управления с новейшим прогрессом капитализма. Надо создать в России изучение и преподавание системы Тейлора, систематическое испытание и приспособление ее {35}.

Если Америка предложила модель увеличения производительности централизованного хозяйства, то Германия была на переднем фронте ее реализации. Германия кичилась не только динамизмом своей экономики, высокими темпами индустриализации и технологическим превосходством, но и – по крайней мере, с позиций централизации – беспримерным социальным и интеллектуальным динамизмом. Если США были страной, в которой промышленная революция впервые продемонстрировала свой потенциал, то Германия стала тем местом, где сформировалась и заявила о себе промышленная контрреволюция.

Великий экономист и социальный мыслитель, лауреат Нобелевской премии по экономике Ф.А. Хайек, имя которого еще неоднократно встретится в этой книге, описывает процесс, названный им «дорогой к рабству», как поворот от ориентации на Англию к ориентации на Германию:

В течение более чем двух столетий английская общественная мысль пробивала себе дорогу на Восток. Принцип свободы, реализованный в Англии, был, казалось, самой судьбой предназначен распространиться по всему свету. Но где-то около 1870 г. экспансии английских идей на Восток был положен предел. С этих пор началось их отступление, и иные идеи (впрочем, вовсе не новые и даже весьма старые) начали наступать с Востока на Запад. Англия перестала быть интеллектуальным лидером в политической и общественной жизни Европы и превратилась в страну, импортирующую идеи. В течение следующих шестидесяти лет центром, где рождались идеи, распространявшиеся на Восток и на Запад, стала Германия. Большинство этих новых идей, в том числе идея социализма, родилось не в Германии. Однако именно на немецкой почве они были отшлифованы и достигли своего наиболее полного развития в последней четверти XIX – первой четверти XX в. {36}

Обзор распространения немецких идей, очевидно, следует начать с Карла Маркса. Нет нужды подробно расписывать масштаб его влияния: стоит лишь мельком взглянуть на политическую карту мира до 1989 г., чтобы оценить грандиозный размер территорий и населения, которыми до недавнего времени правили от его имени. Однако о природе его влияния стоит сказать несколько слов.