Ричард Букстейбер - Радикальная неопределенность. Манифест о природе экономических кризисов, их прогнозировании и преодолении

После того как «временно́е» расширение набора данных не позволило доказать его теорию, Джевонс увеличил географический охват исследуемых территорий. Он изучил данные по Индии, аргументируя тем, что британская торговля зависела от сельскохозяйственной деятельности и поставок сырья из колонии. Этот подход также потерпел неудачу. Учитывая, что «предмет исследования является слишком новым и сложным, чтобы несовпадение некоторых цифр можно было принять в качестве убедительных отрицательных доказательств», он продолжил двигаться вперед, расширив отбор данных на тропическую Африку, Америку, Вест-Индию и даже Левант ( страны восточной части Средиземного моря. – Прим. перев. ), распространяя на них логику включения в свои исследования Индии. Джевонс утверждал, что эти части земного шара оказывают очевидное влияние на коммерческую деятельность Британии. В дополнение к поиску подтверждающих данных он пересмотрел одиннадцатилетний цикл, отметив недавние исследования, в которых цикл был представлен как более короткий. Увы, его данные не соответствовали и этому альтернативному циклу.

Не обнаружив никаких доказательств истинности математически управляемой механистической модели кризисов в исторических или современных записях (в данных по Британии, Индии и более широких территориях земного шара) или посредством пересмотров периодичности цикла, Джевонс все же не сомневался в своей модели. Он предположил, что ошибка может корениться в его неспособности подтвердить теорию солнечных пятен. Он призвал к прямому наблюдению за Солнцем. Также добавил к своей теории еще один уровень причинно-следственной зависимости, обратившись к астрономии: он призвал к изучению планет, влиявших на движение Солнца, и тем самым – на солнечную активность: «Если планеты управляют Солнцем, а от Солнца зависят урожаи зерновых и винограда (следовательно, цены на продовольствие и сырье) и состояние денежного рынка, значит, взаиморасположение планет может оказаться отдаленной причиной величайших экономических катастроф». Будучи человеком, которого трудно остановить, Джевонс продолжал отстаивать теорию солнечных пятен на фоне отсутствия доказательств: «Несмотря на сомнительность существования некоторых кризисов, я не могу ни в чем сомневаться».

Эта пропаганда, граничащая с фанатизмом, служила его мечте о математической основе экономики, которая сформировала бы научный фундамент для объединенного изучения экономики и естественных наук.

Неожиданное стремление Джевонса продемонстрировать связь между появлением солнечных пятен и кризисами основывается на двух идеях: во-первых, для того чтобы экономическая теория была полной и действенной, она должна выходить за рамки повседневности и объяснять кризисы. Во-вторых, экономика «носит чисто математический характер. Мы не можем создать истинную теорию экономики без помощи [математики]». Я согласен с его первым утверждением. Современная экономика согласна со вторым. Мотивация Джевонса в погоне за солнечными пятнами по-прежнему остается в центре экономики, но неуклонное следование математике не позволяет предсказать кризисы сегодня так же, как и в те времена, когда Джевонс интересовался солнечными пятнами.

Не нужно заходить так далеко, чтобы испытать неудачи в прогнозах. Одно дело – предсказать, где изменится ход битвы. Но другое – и до, и во время Великой рецессии экономисты не могли даже сказать, находились ли силы в нападении или в отступлении. Несмотря на наличие армии экономистов и всех возможных финансовых и экономических данных, 28 марта 2007 года Бен Бернанке, председатель Совета управляющих Федеральной резервной системы, заявил Объединенному экономическому Комитету Конгресса, что «похоже, необходимо сдерживать воздействие проблем субстандартного рынка на широкую экономику и финансовые рынки». Это утверждение повторил в тот же день секретарь Казначейства США Генри Полсон, заверяя подкомитет по ипотеке, что «с точки зрения экономики в целом, за ним нужно, как минимум, внимательно наблюдать, но похоже, его надо сдерживать».

Менее чем через три месяца эта политика сдерживания взорвалась, когда два хедж-фонда банка Bear Stearns с портфелем более двадцати миллиардов долларов, большая часть из которых была в ценных бумагах, подкрепленных субстандартными ипотечными кредитами, разорились, обозначив курс, которым на протяжении последовавших шести месяцев прошли один за другим финансовые рынки, затем – более широкие рынки недвижимости, включая обеспеченные долговые обязательства и кредитные свопы; денежные рынки, в том числе с краткосрочным финансированием репо (соглашением о выкупе) и межбанковские рынки. Рынки, которые вроде бы с умом вели свои дела, оказались серьезно уязвимыми, например, из-за операций с краткосрочными долговыми бумагами и ценными бумагами с аукционной ставкой.