Анатолий Голомолзин - О конкуренции и регулировании - теория, история, практика, перспективы

Условия русской экономики способствовали движению капиталов, вся колонизация Севера шла на кредит. В связи с этим банкирский класс Северной Руси, новгородское боярство, пользовался почетом и большим политически влиянием. В истории развития в России промышленности и торговли необходимо понимать роль купечества. В. П. Рябушинский писал, что купечество, в сущности, не что иное, как торговые мужики, высший слой русских хозяйственных мужиков. Когда дух капитализма проник в Россию, там он встретил не пустое место, а исторический, веками складывавшийся тип «русского хозяина» 107.

Изменения в экономике сопровождались изменениями в расширении границ российского государства за счет потока движения народных масс «встречь Солнцу» 108, 109. Освоение Сибири и Дальнего Востока, одно из ярчайших и величайших в истории событий, стало лишь завершающим этапом движения русских на Восток – «движения русских людей по тому длинному пути, по которому они прошли в течение десяти столетий от Белоозера до Тихаго океана и отрогов Гималаев». Наряду с Ермаком, выдающимися казаками-прибыльщиками 110были Поярков, Хабаров, Булдаков, Дежнев, Атласов и другие, как писал Д. А. Корcаков, «искрестившие Сибирь от Уральских гор до Камчатки и от гор Алтайских, Саянских, Яблоновых и Становых до Ледовитого океана. Их подвиги, по крайней мере, равняются подвигам Васко-де-Гама и Колумба, стоявших во главе делавших открытия в заатлантическом материке смельчаков, а также Магеллана, Кортеса, Пизарро и других предприимчивых западноевропейцев в Новом Свете. Но великорусские землепроходцы никогда не доходили до того бесчеловечия и зверства, с каким западные колонисты обращались с индейскими племенами Америки» 111. В Сибири никогда не было крепостного права. Сибиряки это те подвижники и землепроходцы, которых «не всегда за давностью лет мы могли отслеживать в глубине более старых эпох» 112.

В нашей истории есть памятники права, которые дают нить к самым глубоким основам изучаемой экономической жизни. Авторитет отечественного законодательства был настолько высок, что о «Законе русском» – праве городовой и княжеской Руси IX—XI вв., упоминалось еще в договорах Руси с Византией 113. «Русская правда» Ярослава Мудрого (XI и XII вв.) стала первым уголовным, гражданским и административным кодексом объединенных русских земель 114, земского единства и торгово-промышленного мира, который историки называли по преимуществу уложением о капитале 115. Кормчую книгу от Саввы Сербского (XIII в.), в качестве духовно-правового наследия Византии считали символом симфонии духовной и светской власти 116. Соборным уложением (1649 г.) была проведена кодификация законодательства, установлено регулирование госуправления и гражданско-правовых отношений 117. В этих актах последовательно, сообразно менявшимся укладам, задавались правовые рамки рыночных отношений, определяющие хозяйственную жизнь тех давних лет 118.

Указом Петра I от марта 1711 г. было установлено право заниматься торговлей «людям всякого звания». А указом Петра I от октября 1712 г. учреждались торгово-промышленные компании. При Петре I в декабре 1723 г. был составлен Регламент мануфактур-коллегии, с ведома которой всем дозволялось заводить фабрики. Этому учреждению Регламентом вменялось в руководство «не выключать других в пользу одних и иметь в виду, что от соперничества между заводчиками зависели не только размножения мануфактур, но также достоинство и дешевизна произведений». Это является прообразом краеугольного для современного антимонопольного законодательства (как в России, так и в мире) механизма контроля крупных сделок слияний и приобретений. Его целью является недопущение ограничения конкуренции, в том числе вследствие возникновения или усиления доминирующего положения компаний на соответствующих товарных рынках.

В 1703 г. в Санкт-Петербурге по воле Петра I была открыта первая биржа 119. Но, пожалуй, наиболее значимые результаты по развитию организованной торговли были достигнуты в торговой слободе Кяхта, что возникла на границе с Китаем по итогам подписания мирного кяхтинского договора в 1727 г. Договор был подписан графом Владиславичем-Рагузинским, кого прозорливый царь в ряду других «птенцов петровых» – «возвысил, даровав средства принести незабвенные услуги России» 120. Савва Владиславич-Рагузинский, чтобы развить «всегдашний торг» в далеком и безлюдном краю, распорядился: «Когда слобода, анбары, лавки и прочее построено будет, купцам отдать в наем по умеренной цене и в том государственный интерес умножить» 121. Графу удалось создать условия значимой для государства свободы торговли и предпринимательства. Торговля эта весьма возвысилась, так что надобность отправлять казенные караваны в Пекин отпала 122. Что важно, «возвысилась» не просто частная торговля, а торговля, имеющая коммерческую и технологическую инфраструктуру, надлежащим образом подготовленную благодаря прогрессивным государственным чиновникам 123.