Адам Смит - Исследование о природе и причинах богатства народов

Перевод на русский язык текста «Истории астрономии», который публикуется в настоящем издании, должен – без преувеличения – открыть для отечественного читателя новую страницу в долгой традиции освоения интеллектуального наследия А. Смита. Эта традиция, напомним, началась еще в начале XIX в., когда за государственный счет был сделан перевод «Богатства народов» (1802–1806). С тех пор этот перевод неоднократно переиздавался, неуклонно, но медленно улучшаясь, в 1866, 1935, 1962 и 2007 гг. [355]Все издания, можно сказать, позитивно отражались на качестве российской экономической науки (показателен пример «Экономических очерков» В. К. Дмитриева 1898–1904 гг. и издания «Богатства народов» в 1866 г. под ред. П. А. Бибикова). Чуть позже была переведена «Теория нравственных чувств» (в 1868 г., опять же Бибиковым), а в советское время переводились и некоторые другие, в основном морально-эстетические работы Смита. [356]Однако нам по существу оставался неизвестен как Смит-естествоиспытатель, так и, в общем и целом, Смит «раннего периода». Он всегда представал в канонических, готовых образах. Такой образ для экономистов был сформирован «Богатством народов» (с соответствующими точками зрения К. Маркса). А для специалистов по этике и эстетике – «Теорией нравственных чувств». [357]Между тем в «Глазговском» собрании сочинений мыслителя эти произведения составляют примерно половину его общего объема, что никак не может отражать достойного состояния дел в нашем теперешнем смитоведении. [358]

Между тем серьезное освоение интеллектуального наследия Смита на Западе началось еще в конце XIX века. В тот период были найдены и опубликованы рукописи лекционных курсов Смита 1762–1763 гг. по общим вопросам юриспруденции. [359]Большая работа развернулась с начала 1960-х годов, когда стали систематически публиковаться все известные произведения Смита, в том числе не относящиеся непосредственно к экономике. В 1976–1985 гг. вышло 6-томное каноническое «Глазговское издание». [360]Тогда же, с начала 1970-х годов в западной литературе начался процесс переосмысления творческого наследия Смита, не прекращающийся (а на деле даже усиливающийся) и по сей день.

В отечественной литературе до середины 1970-х годов уровень освоения творческого наследия Смита не сильно уступал западным образцам. Это происходило в основном усилиями проф. А. В. Аникина, который написал сначала монографию о Смите в серии «Жизнь замечательных людей», [361]а затем, в 1971 г., главу в очень популярной и занимательной книге. [362]Некоторые разработки разной степени значимости содержались в статьях и книгах видных историков экономической мысли (проф. В. С. Афанасьева, проф. А. А. Хандруева и др.). Дело в том, что они все-таки работали на стыке истории и теории, потому что советской экономической мысли нужна была «критика буржуазных теорий» и, значит, отличное, до деталей, знание этих последних. Однако потом, прежде всего с середины 1980-х и начала 1990-х годов, наследие Смита стало отходить в наших экономических курсах на обочину теории (в область «чистой» истории экономической мысли). С этого момента, как представляется, его наследие стало постепенно обрастать мифами и домыслами, стало искажаться и отставать от мировых тенденций. Смит начал представать и предстает и поныне в образе этакого экономиста-фритредера, который верит в идеалы свободного рынка и конкуренции, проповедует дух эгоизма, корысти и наживы (особенно как критик «Басни о пчелах» Мандевиля). Пассаж о «невидимой руке рынка» часто трактуется у нас безо всякого знания контекста, а зачастую и простого знания первоисточников. Однако, как отмечал М. Фридман в одной из своих работ, если вы хотите узнать настоящего Смита, то почитайте для начала его историю астрономии. [363]

В этом кратком введении в тему нет смысла пересказывать основные идеи Смита, содержащиеся в очерке. Читатель, с разной степенью образованности, сам найдет для себя в нем что-то полезное. Важно сформулировать основную идею. Этот текст тесно связан с другими работами Смита раннего периода и служит как бы введением в творческую лабораторию мыслителя. [364]Это означает, что открывается путь к новым источникам и новым переводам, которые были бы логически связаны между собой и вписаны в соответствующий исторический (и не только) контекст. Редакторы «Глазговского издания» отмечали, что с позиций сегодняшнего уровня развития науки текст Смита, особенно в специальной его части IV, посвященной непосредственно истории астрономии, изобилует ошибками. [365]Однако ценность его от такого признания не уменьшается.