Чарльз Уилан - Голые деньги

Понятно, что нашлось множество негодяев, которые поощряли безрассудную тягу людей к заимствованиям, поскольку не отвечали за результаты подобных действий. Ипотечные брокеры получали комиссию от размера и количества выданных ими кредитов, независимо от того, будут ли те когда-либо возвращены. И одни из самых высоких комиссионных сборов можно было получить, выдавая низкокачественные ипотечные кредиты клиентам с сомнительным кредитным рейтингом. Естественно, рисковали при этом вовсе не ипотечные брокеры: им в буквальном смысле платили за то, что они выдавали в кредит чужие деньги (деньги банков). Неудивительно, что самых беспринципных представителей этой профессии качество выдаваемых ими ипотечных кредитов интересовало меньше всего. Ведь чем больше ипотек, тем выше комиссия.

Но и сами банки не особо беспокоились из-за этого. Да, это их капитал ссужался людям и компаниям, но ведь речь шла уже не о Building & Loan Джорджа Бейли и не о временах, когда банк выдавал тридцатилетние ипотечные кредиты, владея ими вплоть до погашения. Теперь банки могли быстро продать кредиты при помощи специального процесса под названием «секьюритизация». Другие финансовые учреждения, в частности инвестиционные банки, покупали и объединяли эти ипотечные кредиты в ценные бумаги с характеристиками облигаций — так называемые облигации с ипотечным покрытием. Скажем, ваш кредит на покупку квартиры могли объединить с 999 другими закладными и продать инвестору, который намеревался получать постоянный доход по мере их погашения.

Но это еще цветочки. Мало того что ипотечные кредиты объединялись в пакеты, эти пакеты нередко потом нарезались самыми причудливыми способами. Пакет из тысячи ипотек мог быть поделен на пять разных ценных бумаг: владельцам самых безопасных (гарантированных) доставались первые выплаты по ипотечным кредитам, владельцам вторых по уровню безопасности — следующие платежи, и так до самого низа, где находились наиболее рискованные ценные бумаги. Их владельцы первыми страдали, если собственники недвижимости начинали пропускать платежи. Некоторые из этих причудливых ценных бумаг оказывались еще причудливее (их создавали компании, зарабатывавшие на этом очень неплохие комиссионные). В результате всех этих манипуляций риск, с которым были сопряжены все самые сложные пакеты ипотек, становился менее прозрачным и более запутанным. Представьте, например, что вы берете газеты дней за десять и засовываете их в шредер для бумаги. А теперь вообразите, что кто-то спрашивает вас о деталях бейсбольного матча, описанного в спортивной рубрике в газете за прошлую среду. В такой ситуации крайне маловероятно, что вы соберете нужные сведения, как в буквальном примере с газетами, так и в переносном смысле — с разнообразными, бесчисленными и экзотическими ипотечными ценными бумагами. Как говорится в Отчете о расследовании причин финансового кризиса, «к моменту завершения процесса ипотека на дом где-нибудь на юге Флориды могла стать частью десятков ценных бумаг в собственности сотен инвесторов» [367].

Далее в нашей цепочке алчности и некомпетентности следуют рейтинговые агентства: Moody’s, Standard & Poor и Fitch. Если представить весь кризис 2008 года в виде массовой автокатастрофы, то рейтинговые агентства были бы теми, кто дал ключи пьяному водителю, да еще и помог забраться на водительское сиденье. В секьюритизации ипотек как таковой ничего плохого нет — до тех пор, пока инвесторы разбираются в качестве активов, объединяемых в ценные бумаги. Именно рейтинговые агентства должны предельно упрощать этот процесс, оценивая отдельные ценные бумаги и присваивая им конкретный рейтинг в зависимости от их относительного риска: ААА, AA, BBB и так далее. Наиболее защищенные ценные бумаги получают самый высокий рейтинг (ААА), более рискованные — более низкий (BB). Покупатели, будьте осторожны! Если кинокритик присвоил новому фильму Адама Сэндлера всего половину звезды, а вы на него все же пошли, то вы не сможете потребовать назад свои денежки, убедившись, что кино оказалось на редкость тупым. Но что, если кинокритики начинают ставить плохим фильмам четыре звезды, потому что кинопродюсеры платят им за рейтинги?

Проблема тут в неправильном стимулировании. Хотите верьте, хотите нет, но деятельность рейтинговых агентств оплачивается компаниями — эмитентами ценных бумаг, то есть ситуация точно такая же, как была бы в том случае, если бы кинопродюсеры платили кинокритикам за рейтинги их фильмов. Очевидно, что, приняв от Адама Сэндлера чек, а затем заявив всему миру, что его фильм чистое барахло, критик вряд ли сможет рассчитывать на сотрудничество в будущем, а вот поставив четыре звезды «Одноклассникам 2», он вполне может надеяться, что его наймут для оценки «Одноклассников 3» и «Одноклассников 4». Кстати, чтобы довести этот пример до логического конца, отмечу, что «Одноклассники 2» — редкая чушь. И еще, Адам Сэндлер не платит за рецензии на свои фильмы. Так вот, из-за жуткой комбинации жадности, некомпетентности и непорядочности рейтинговые агентства присваивали рейтинг AAA — это самая безопасная форма задолженности, финансовые обязательства по ней выполняются при любых финансово-экономических условиях — чрезмерному количеству ипотечных ценных бумаг. И делали они это, невзирая на явные доказательства того, что данная тенденция на рынке недвижимости в 2000-х годах оказалась совершенно неправильной и что процессы андеррайтинга (гарантированного размещения) ипотек по всей стране неуклонно становятся все более ненадежными, а часто и сфальсифицированными.