В. Черковец: Размышления о прошлом и настоящем. Очерки политической экономии

По моему мнению, на этот вопрос, как это и не удивительно, можно найти ответ уже у Дж. Милля – последнего из немарксистских представителей классической политической экономии (ещё до появления неоклассики как маржиналистской версии общей экономической теории). У Дж. Милля встречаются противоречивые высказывания в адрес наследия А. Смита. В предисловии к своим «Основаниям политической экономии» (первое издание – 1848 г., последнее прижизненное – 1871 г.) он пишет: «Книга „Богатство народов“ во многом устарела и в целом неудовлетворительна». Но чуть выше читаем иное: «Самая характерная особенность работы Адама Смита, особенность, больше всего выделяющая её из других равных ей или даже превосходящих её по уровню изложения общих принципов предмета, состоит в том, что она неизменно связывает теоретические положения с их практическим применением». А такое применение требует, по Дж. Миллю, обращения и к другим наукам «социальной философии», к которой он относит политическую экономию, использования их в её рамках. Никто, считает Дж. Милль, не поднялся до такого уровня связи «чистой» теории с её практическим приложением с использованием результатов других наук, вошедших в саму политическую экономию. После А. Смита в ней появились новые «теоретические представления», возникли и новые «современные социальные идеи», их по примеру А. Смита надо соединить. [10] Милль Дж. Основания политической экономии. М.: Прогресс, 1980. С. 75–76.

Такая же задача, думаю, стоит сегодня и перед экономикс (неоклассикой, неоклассическим синтезом и их разветвлениями), да и вообще перед современной общей экономической теорией, политической экономией. Во всяком случае критика, которая раздаётся не только в нашей литературе, но и на Западе в адрес экономикс, указывает на её отрыв от реалий национальных экономик, переходных экономик развивающихся стран, на чрезмерную математическую формализацию в ущерб содержательному раскрытию экономических явлений, абстрактность представленной общей теории. Даже звучащая в наши дни на Западе идея «ренессанса» политической экономии связывается с этой слабостью экономикс – с отрывом от экономической политики даже в США, её родовом гнезде. Неоклассика изначально против экономической политики государства и социальной составляющей не только как предмета экономической теории, но и против её обращения к этим общественным структурам, поскольку, как и А. Смит, неоклассика стоит на идеологических позициях невмешательства государства в экономическую жизнь, но в отличие от А. Смита закрывает себе путь к разработке практических приложений «чистой», абстрактной теории, на что указывал Дж. Милль.

Однако отличие неоклассики от концепции А. Смита состоит далеко не только в её риторическом стремлении обеспечить «чистоту» общей экономической теории, отделить её от практических приложений, в чём, напротив, видит достоинство смитовской точки зрения Дж. Милль: немалое различие пролегает между ними на «чистом поле» самой этой теории. Оно состоит в том, что А. Смит, во-первых, отрицает полезностный подход в понимании основы цены и развивает (хотя и непоследовательно) идею трудовой теории стоимости; во-вторых, разработал учение о производительном и непроизводительном труде, связав производительный труд с материальным производством; в-третьих, дал трактовку «природы и причин» богатства народов, указав на трудовые ресурсы общества и производительность труда; в-четвёртых, объяснил происхождение прибыли как вычет из труда рабочего, т. е. приблизился к теории прибавочной стоимости. По всем этим пунктам А. Смит, по выражению одного классика, как «великий идеолог передовой буржуазии» является непосредственным предшественником, а его идеи – источником марксистской политической экономии, развившей дальше А. Смита и Д. Рикардо трудовую теорию стоимости и создавшей теорию прибавочной стоимости. Понятно, что по всем этим пунктам А. Смит – теоретический оппонент неоклассики, неоклассического синтеза, экономикс. Но вместе с тем он и предшественник, и теоретический союзник последних и, прежде всего, с точки зрения ряда философско-методологических принципов. Главным открытием, достижением А. Смита, наследуемым неоклассическим направлением во всех его современных проявлениях и модификациях, так называемым «мейнстримом» современной экономической теории, является, как утверждает известный историк экономической мысли и методолог М. Блауг, «автоматический равновесный механизм конкурентного рынка». Но не только это. В основе методологии всей экономической системы А. Смита лежит идея вечности и неизменности экономических законов, проистекающих из самой природы человека – эгоиста, естественно преследующего личный интерес и сознательно стремящегося к личной выгоде. Этот «экономический человек» – образ частного товаропроизводителя. Отталкиваясь от природы индивида, склонного к «обмену», А. Смит восходит к обществу – «меновому обществу». В своей экономической системе («Богатство народов») он начинает исследование с разделения труда, а потом переходит к реальному обмену, но склонность к обмену предшествует разделению труда как некая философско-методологическая предпосылка, а разделение труда выступает лишь как средство для осуществления этой склонности. Именно такая парадигма стала впоследствии исходным пунктом постулирования главнейшего принципа неоклассического маржинализма – принципа «методологического индивидуализма» с его признанием «рациональности» принимаемых индивидом решений и их «максимилизации» в его поведении, хозяйственной деятельности. К сожалению, эта линия генетической связи неоклассики с А. Смитом не замечена ни в западной, ни в отечественной литературе.