Никита Кричевский - Россия. Сквозь санкции – к процветанию!

Впрочем, если говорить о Китае, а также, пусть и в меньшей степени, о Южной Корее и Вьетнаме, то большой объем денег в их экономиках в значительной степени объясняется все тем же искусственно низким курсом национальной валюты. В эти страны поступает значительный объем экспортной выручки, которую необходимо обменивать на не менее серьезные масштабы китайского юаня, южнокорейского вона или вьетнамского донга, а затем, во избежание роста инфляции и излишнего укрепления обменных курсов, абсорбировать избыточную денежную массу, например, через выпуск государственных ценных бумаг или пополнение международных резервов (по итогам 2012 года объем китайских золотовалютных запасов составил 3,3 трлн долл., Южной Кореи – 327,0 млрд, Вьетнама – 26,1 млрд долл.).

Кстати, о соотношении южнокорейского и вьетнамского официального ВВП и ВВП по ППС: у Южной Кореи он составлял 70,5 %, у Вьетнама – 42,4 (у Китая, напомню, 65,2), тогда как валовое сбережение в этих странах составило соответственно 31,4 и 37,4 % ВВП (у Китая – 50,4 % ВВП). Таким образом, одного лишь искусственно низкого курса национальной валюты, так же как невысокого государственного и частного потребления, для успешного экономического развития недостаточно, если к нему не прилагается искусное управление государственными финансовыми ресурсами. Проще говоря, здесь, как и в других вопросах, мы сталкиваемся с проблемой компетенций государственного аппарата, перед которым стоит цель развиваться, а не «консервироваться».

Подведем предварительные итоги. Анализ некоторых межстрановых показателей так и не принес статистической разгадки секрета современного экономического роста. Можно, конечно, вспомнить некоторую факторную зависимость прорыва от высокого валового сбережения или больших объемов денежной массы, но в одних случаях они объясняются заниженными курсами национальных валют, в других – объективно сложившимся превалированием экспорта над импортом или устоявшимися перераспределительными механизмами валового национального дохода.

Перейдем к рассмотрению направлений использования ВВП. В таблице 2.4 представлены сравнительные характеристики конечного потребления государств и домохозяйств, инвестиций в основной капитал и товарно-материальные запасы, сальдо внешнеторговых операций (сложение всех показателей дает 100 % ВВП), а также, что не менее, а может, более интересно, сопоставление масштабов фискальной нагрузки. Обратите внимание на масштабы фискальной нагрузки: если сравнить их с данными таблицы 2.1, где указаны среднегодовые темпы роста ВВП, отсутствие корреляции становится очевидным. Например, в Индии, где отмечен самый низкий показатель фискального «ярма» (9,3 % ВВП), среднегодовые темпы экономического роста составили 7,7 % ВВП, тогда как во Вьетнаме (29,5 % ВВП) лишь ненамного меньше – 6,6 %, а в Китае (22,6 % ВВП) – и вовсе выше, 10,6 % ВВП. Не обнаруживается прямой зависимости и при сопоставлении масштабов фискальной нагрузки с другими показателями (например, ВВП по ППС или объемов госдолга). В то же время, если сгруппировать страны по объемам фискальной нагрузки, то в одних странах доля налогов и сборов в ВВП будет несколько выше (Бразилия, Чехия, ЮАР), в других – наоборот, ниже (Индия, Индонезия, Польша). Россия оказывается посередине, что, помимо прочего, говорит о том, что тяжесть фискального бремени в нашей стране не слишком велика.

Таблица 2.4

Примечание. Конечное потребление государства (government consumption) – все текущие расходы правительства на приобретение товаров и услуг, включая заработную плату наемного персонала и большинство расходов на национальную оборону и безопасность (за исключением государственных военных расходов, являющихся частью накопления государственного капитала). По итогам 2012 года среднемировой показатель государственного конечного потребления составил 18,5 %. Фискальная нагрузка (taxes and other revenues) – общий объем налогов (личных, корпоративных налогов, акцизов, тарифов) и иных доходов (социальные отчисления, гранты, чистые доходы от госпредприятий), перечисляемых для последующего предоставления общественных благ. В скобках – отрицательные значения.

Источник: The World Factbook.

Далее. Если сравнить данные таблицы 2.4 с показателями ВВП на душу населения, то можно увидеть определенную взаимосвязь между высокими показателями конечного потребления правительств и ВВП на душу населения: у Польши – соответственно 17,8 % и 20,9 тыс. долл., у России – 18,6 и 18,0 тыс., у Чехии – 20,8 % и 27,6 тыс. долл. И наоборот: страны с низким конечным государственным потреблением предсказуемо не выделяются «хорошими» данными по ВВП на душу населения: Вьетнам – соответственно 6,3 % и 3,6 тыс. долл., Индонезия – 8,9 и 5,1 тыс., Индия – 11,8 % и 3,9 тыс. долл.