Мартин Гилман - Дефолт, которого могло не быть

Темпы роста российской экономики держатся на высоком уровне уже девятый год подряд. Более того, похоже, 2008 год станет очередным годом с ростом выше 7%. Внешние условия становятся менее предсказуемыми, но остаются по-прежнему благоприятными для России. Никаких макроэкономических проблем в ближайшем будущем не предвидится. Конечно, определенные риски просматриваются и в краткосрочном, и в долгосрочном плане, но их вполне возможно избежать или, по крайней мере, удержать под контролем. В любом случае забывать о них нельзя.

Международный финансовый кризис 2008 года затронул в основном развитые страны, поскольку в них экономический рост напрямую зависит от стабильности финансовой системы. В странах с низким доходом и развивающейся экономикой финансовая система, при всей ее важности для инвесторов, а в особенности для нерезидентов, еще не так глубоко пустила корни, реальный сектор в большой степени финансирует себя сам, и, таким образом, бури на финансовом рынке меньше сказываются на его деятельности. Это с особой очевидностью проявилось во время кризиса 1998 года в России: тогда множество финансовых учреждений обанкротились, а нефинансовый сектор как-то пережил эти события и сразу после девальвации показал рост.

В стратегии развития до 2020 года правительство прогнозирует исчезновение бюджетного профицита. Оно предполагает, что расходы будут расти, а доходы, наоборот, сокращаться. Ожидается, что цены на нефть будут снижаться, хотя и останутся высокими (правительство исходит из цены 60 долларов за баррель к 2015 году), и по мере их снижения планируется сокращение доходов бюджета по отношению к ВВП.

Представляется, что в долгосрочном плане риски в России связаны с относительно низкой производительностью. Она просматривается в выбранной модели роста, которая в первую очередь предполагает крупные капиталовложения, в том числе в госсекторе (в России они, к сожалению, всегда порождали больше растрат и коррупции, чем роста производительности), и дальнейшее увеличение экспорта энергоресурсов. Добывающие отрасли остаются в России наиболее капиталоемкими (наряду с сектором недвижимости с его сильно завышенными ценами, по-прежнему субсидируемыми коммунальными услугами, социальной сферой и транспортом). Если стремиться к увеличению экспорта энергоносителей и продолжать делать крупные капиталовложения в добычу нефти и газа, то в долгосрочном плане общие темпы роста могут начать снижаться. Именно так развивалась ситуация в 1970-х и 1980-х годах, когда Советский Союз начал вкладывать средства в развитие сибирских залежей нефти и газа и одновременно наращивать продажу энергоносителей за границу.

Хочется надеяться, что президент Медведев сумеет найти правильные политические решения для этих важнейших задач. В мае 2003 года Владимир Путин определил ставшую с тех пор знаменитой цель удвоить ВВП за десять лет. Чтобы ее достигнуть, требуется средний ежегодный рост порядка 7%. Если Россия действительно хочет достичь этих целей, то ей, конечно, следует меньше фокусироваться на расширении экспорта энергоносителей. Хотя бы просто потому, что потребность в них будет расти на внутреннем рынке. В более общем плане инвестиции должны в первую очередь направляться в те отрасли, где прогнозируется более высокая производительность и возможна большая добавленная стоимость.

Добиться изменения структуры инвестиций возможно только после того, как будут устранены относительные искажения цен (цены на энергоносители внутри страны по-прежнему значительно ниже, чем на мировых рынках), а правительство откажется от подчас политизированного подхода к вопросу экспорта энергоносителей. По планам правительства равнодоходные цены на газ должны были быть установлены к 2011 году, но после резкого скачка мировых цен все откладывается на более поздний срок. Правда, к тому времени вполне могут исчезнуть и положительное сальдо платежного баланса, и профицит бюджета, и возникнет необходимость в существенном пересмотре экономической политики на среднесрочную перспективу.

В 1990-х гг. перспективы российских экономических реформ и в самой России, и за ее пределами воспринимались, мягко выражаясь, со скептицизмом. Это отношение широко распространено по сей день. И действительно, прошедшие 15 лет были в России очень непростыми. Но были и важные достижения. В стране, исторически лишенной демократических традиций, поразительно быстро закрепились демократические устремления (хотя до уровня зрелой демократии России еще, конечно, предстоит долгий путь). Точно так же в отношении экономики в российском истэблишменте сложился наконец консенсус по поводу того, что переходный процесс необратим.