«Адам Смит» - Суперденьги. Поучительная история об инвестировании и рыночных пузырях

— Да, какое-то время это был прекрасный бизнес, но теперь все кончено. Кончено, кончено. Правительство, SEC — они его задушили. Да и таких типов, как я, уже нет и не будет.

На пике своей славы Великий Уинфилд славился абсолютной уверенностью в своей правоте.

— Вот эти акции, — бывало говорил он, — вырастут с 10 до двух сотен.

Solitron Devices только что проделала такой же путь, значит, и новый выбор Уинфилда подкреплен весомыми соображениями. Философия Великого Уинфилда была проста. На рынке нужно найти Парня с удачливой рукой, такого, который просто умирает от жажды выиграть. А потом пусть он находит акции, которые за год вырастут в 10 раз. Это как раз то, что он любит: чтобы в 10 раз. За год.

После того, как Великий Уинфилд расстался со своей фирмой, я его видел только раз. Ему было 48 лет, и он учился на последнем курсе Колумбийского университета по специальности «история искусств». Жил он со стюардессой, работавшей в Pan American, — его всегда тянуло к этой компании. Я увидел на его столе какой-то список.

Columbia Gas

Virginia Electric Power

Texas Utilities

Southern California Edison

Southern Company

American Electric Power

South Carolina Electric and Gas

— А это что за чертовщина? — спросил я. — Utilities? Коммунальные предприятия?

— Это мой портфель, — ответил он.

— Великий Уинфилд и коммунальные предприятия?

— Не смейся. Этот портфель удвоится за каких-нибудь 20 лет. А может, и за 15. Без всякого риска. Гарантированная штука.

— У тебя бывали акции, которые удваивались за неделю.

— Все меняется, мальчик мой, все меняется. И когда это происходит, нам нужно это признавать.

В одной из поездок я заглянул в офис Ирвина-профессора, одного из главных архитекторов компьютерного технического анализа. Предметы, которые преподает Ирвин, включают прикладные системы, менеджмент и кое-какие премудрости из высшей математики, однако он проводит больше времени в принадлежащих ему компаниях, чем со своими студентами. В названиях ирвиновских компаний мелькают слова типа «компьютерная», «прикладная» и «технологическая», а работает он в новом офисе в трех кварталах от университета. Компьютер Ирвина следит за акциями: цены, объемы, относительное движение. Потом он определяет Модель поведения акции. А когда компьютер имеет Модель поведения, он знает, когда покупать и когда продавать, — главная цель технических аналитиков или чартистов.

У компьютера Ирвина есть что-то антропоморфное.

— Когда мы впервые подключили его к линии, — сказал Ирвин, — то спросили, что бы ему хотелось купить. Мы с нетерпением ждали ответа, чтобы увидеть, за чем он потянется. А он ответил: «Казначейские векселя. Денежные инструменты». Никак не удавалось заставить его купить что-нибудь еще. Мы стали перепроверять программу, и, пока этим занимались, рынок пошел вниз. Мы опять спросили компьютер, и он снова ответил, что, кроме денежных инструментов, ничего не желает. Мы просто умоляли его хоть что-нибудь купить. Мы говорили: «Ну должна же быть хоть одна компания, которую стоит покупать». Видишь, даже компьютерщики могут быть жертвой старых атавистических инстинктов докомпьютерной эпохи. Наш компьютер скрестил руки на груди: не желаю, мол, ничего покупать. И вдруг, когда мы уже решили, что он никогда ничего в жизни не купит, на дне рынка он вдруг вошел в игру и начал покупать. Рынок пошел вверх, а наш компьютер продолжал покупать. Потом в один прекрасный день он потребовал дать ему маржинальный счет . Он хотел покупать! Что ж, мы дали ему небольшой кредит. После того, как рынок поднялся еще немного, он кое-что продал, покрыл кредит и, таким образом, использовал все свои средства.

Одна брокерская фирма подписала договор с Ирвином и стала продавать компьютерные услуги своим клиентам. Во время нашей последней встречи я поинтересовался результатами компьютерного портфеля. Ирвин ответил, что в условиях медвежьего рынка он упал на 30 %, и брокер аннулировал эту услугу. Еще одна жертва. Я спросил, что же было не так с компьютером.

— Ничего, — сказал Ирвин. — С компьютером все в порядке. Загвоздка в людях, которые работали с ним. Они постоянно вмешивались. Они делали свои промежуточные выводы. Они просто не могли оставить программу в покое. Проблема — в людях. Компьютер не мог сам потерять 30 %. Старина компьютер был в полном порядке.

Я спросил Ирвина, чем он занимается сейчас. Он ответил, что работает над усовершенствованием компьютерной программы. Он все время подстраивает ее. В то же самое время его другие программы для финансовой индустрии работают будь здоров. Конечно, жизнь на Уолл-стрит ключом не бьет, и поэтому Ирвин не знает, когда какая-нибудь еще брокерская фирма подключится к его компьютеру.