Джозеф Стиглиц - Крутое пике. Америка и новый экономический порядок после глобального кризиса

В своем послании «О положении страны», сделанном 27 января 2010 года, президент Обама сделал акцент на одном из возможных источников совокупного спроса, при помощи которого можно поддержать восстановление в стране, — на экспорте. Концепция восстановления с опорой на экспорт исходила из трех допущений: слабого доллара, благодаря чему американские товары становятся конкурентоспособными; силы Европы и Канады, наших основных торговых партнеров; а также производства Соединенными Штатами того, что хотят получать другие. Каждое из этих допущений вызвало некоторые сомнения. Отметим, что даже в течение первых четырех месяцев 2010 года, когда доллар был слабым, долларовая стоимость экспортируемых товаров с поправкой на инфляцию все еще была примерно на 5 % ниже уровня двухлетней давности 16.

Деиндустриализация, происходящая в Соединенных Штатах, кстати, отчасти вызванная той же идеологией, которая привела к ослаблению государственного регулирования, означает, что мы можем предложить на рынке меньше товаров на продажу, чем другие хотят купить. А ограничения на экспорт высокотехнологичных товаров в Китай привели к созданию барьеров на растущем рынке, где мы могли бы заниматься продажами более активно и масштабно. Одновременно реализации наших сильных качеств в сферах туризма и образования препятствуют обременительные визовые ограничения.

Кроме того, динамика экономического роста наших торговых партнеров по — прежнему остается слабой. А кризис в Европе привел к устранению еще одного преимущества Америки — низкого обменного курса. Прогнозы относительно того, как далее будут развиваться события на этом направлении, выглядят неутешительно. Реакция Европы на свой кризис может привести к еще большему ослаблению экономического роста.

Во время Великой депрессии страны стремились восстановить свою экономику до здорового состояния при помощи политики «разорения со седа». Установление высоких таможенных пошлин осуществлялось с целью изменения ограниченного объема спроса: люди переключались с покупок иностранных товаров на отечественную продукцию, а это, в свою очередь, должно было привести к снижению уровня безработицы. Еще одним популярным методом были конкурентные девальвации: снижение обменного курса относительно валют своих конкурентов означало, что собственные товары становились более дешевыми, а товары конкурентов — более дорогими. Но ни один из этих приемов на практике не работал, так как торговые партнеры, естественно, отвечали тем же. Они также вводили таможенные тарифы, также снижали стоимость своей валюты по отношению к золоту, и поэтому относительная цена (скажем, американского доллара в фунтах стерлингов) на самом деле не менялась.

Вероятно, Америка пыталась прибегнуть к подобной стратегии и в ответ на Великую рецессию, на этот раз не через политику протекционизма (хотя, как я отметил в главе 8, в числе положений стимулирующего плана имелся пункт «Покупай американское»), а через конкурентные девальвации. Хотя министр финансов будет и впредь в своих речах заявлять о преимуществах сильного доллара, но устойчиво низкие процентные ставки и растущий дефицит бюджета, если и не направлены на ослабление доллара, все равно в конечном счете оказывают соответствующее влияние.

Сегодня валютный рынок напоминает конкурс «кто страшнее». Главное сейчас не то, у какой страны лучшие экономические перспективы, а то, у кого они наименее плохие. На рынке наблюдается высокая волатильность. Усилия участников сосредотачиваются то на одном, то на другом направлении. Великая рецессия породила новые неопределенности и открыла рынку новые возможности для демонстрации своей капризности и отсутствия прозорливости.

Проблемы, возникшие в Греции, как и кажущиеся возможности, которые происходящие в этой стране события предоставили спекулянтам, переключили все внимание с проблем Америки на трудности, испытываемые Европой. На этих европейских проблемах я остановлюсь более подробно ниже. Сейчас же отметим лишь один простой момент. Когда рынки сосредоточили свое внимание на проблемах Европы, курс евро опустился с уровня в 1,6 долл. за 1 евро в августе 2009 года до 1,2 долл. за 1 евро в июне 2010 года. Последствия этого для американского экспорта и конкурентоспособности США должно быть ясны: при падении стоимости евро на 25 % европейские товары «вдруг» стали намного более дешевыми. Американские фирмы не смогли на это ответить, по крайней мере в краткосрочной перспективе, повышением эффективности и сокращением зарплат. В наиболее конкурентоспособных отраслях подтолкнуть компании к банкротству легко может даже небольшое снижение цен. Единственная надежда, позволяющая американским фирмам успешно конкурировать с европейскими компаниями, — резкое изменение взглядов на финансовых рынках. Дефицит Америки, в 2009 году составлявший 9,9 % ВВП, был значительно выше, чем в еврозоне 17, 18. Свои где этот показатель составлял лишь 6,3 % проблемы, связанные с финансами, есть и у штатов, и у местных администраций; например, по всей стране имеются скрытые крупные прорехи в бюджетах государственных и местных пенсионных фондов. Может быть, через несколько месяцев, когда финансовые рынки увидят в действии вашингтонский тупик, в который страну завели власти, или по мере того как Соединенные Штаты продолжат осуществлять бессмысленное сокращение дефицита, что приведет к ослаблению экономики, эти рынки наконец-то проснутся и отреагируют на эти пока еще не до конца сформировавшиеся проблемы. Тогда доллар начнет ослабевать, а экспорт возрастать.