Жан Жироду: Безумная из Шайо

Барон. Вы же не станете доверять ему наши секреты?

Председатель. Дорогой барон, я никогда не доверял даже дочери и жене. Ближайшие мои друзья и секретари не знают никаких моих секретов, даже самых невинных. Моя старшая машинистка ведать не ведает, где я на самом деле живу. Но я из принципа сообщаю решительно все неизвестным, которых мне посылает случай: я вижу их безжизненные лица и понимаю, что безопасность моя обеспечена. Ни один из них никогда не предал меня. Эти искривленные рты, бегающие глаза – гарантия верности, как ее понимают в нашем кругу. Впрочем, он тоже угадал во мне верного человека и без колебаний откроет мне все. Знаки, по которым узнают друг друга адепты разных обществ, где царят несколько необычные нравы, – наивная мелочь по сравнению с приметой, дающей возможность узнавать друг друга нам, служителям удачи. Эта примета – тупость выражения и некий отсвет смерти на лице. На моем он все это и увидел. Еще минута – и он будет здесь.

Глухонемойобходит столики и на каждый кладет конверт.

Да оставят нас в покое или нет? Просто заговор какой-то! Забирайте свои конверты и проваливайте!

Глухонемой знаками показывает, что ничего не слышит.

Официант!.. Не трогайте конвертов, барон. Этот глухонемой служит в полиции: он таким способом собирает отпечатки пальцев.

Барон. Удачно придумано! Сразу куча оттисков!

Председатель. Бедная полиция! Наивна, как всегда. Она получает только то, что ей совершенно не нужно: отпечатки щедрых и честных посетителей… Эй, вы, глухонемой, что вам больше нравится – убраться отсюда или попасть за решетку?

Глухонемой оживленно жестикулирует и гримасничает.

Председатель. Официант, о чем это он?

Официант. Его понимает только Ирма.

Председатель. Какая еще Ирма?

Официант. Судомойка, мсье. Да вот и она.

Появляется Ирма. Внешность – ангельская.

Председатель. Избавьте нас от этого типа, мадам судомойка, не то я позову полицейского…

Глухонемой делает жесты и гримасы.

Что он там мелет, черт побери?

Ирма(следя за мимикой глухонемого). Говорит, что жизнь прекрасна.

Председатель. Он не из тех, кому полагается иметь свое мнение о жизни.

Ирма. У вас душа безобразная.

Председатель. Душа или жена?

Ирма. И та и другая. И даже третья. У вас две жены.

Председатель. Управляющего сюда! Немедленно!

Глухонемойи Ирмаисчезают.

Что там еще такое?

Подходит Продавец шнурков.

Председатель. Полиция!..

Продавец шнурков. Шнурочков не надо?

Барон. Мне как раз нужен один шнурок.

Председатель. У этого не покупайте!

Продавец. Красный? Черный? Ваши совсем истерлись. Даже цвета не разобрать.

Барон. Поворот к лучшему в моих делах позволяет мне купить целую пару шнурков.

Председатель. Барон, я не могу вам приказывать. В моей власти только установить – это будет на нашем первом заседании – количество жетонов, положенных вам за присутствие на Совете, и решить вопрос о предоставлении вам права пользоваться в необходимых случаях автомобилем. Но обстоятельства вынуждают меня со всей скромностью выразить пожелание, чтобы вы ничего не покупали у этого человека.

Барон. Я всегда уступал просьбам, выраженным в столь любезном тоне…

Продавецуходит.

Но кому же этот бедняга сбудет свой товар?

Председатель. Он не нуждается в вашей помощи. Возмутительная круговая порука позволяет всей этой накипи устраиваться без нас. Продавец шнурков сбывает свой товар босякам, продавец галстуков снабжает бродяг в тельняшках, лоточник, торгующий заводными игрушечными утками, продает их грузчикам Центрального рынка. Отсюда их наглый тон и дерзкие взгляды. Отсюда же их гнусная независимость. Не надо ей потакать. А вот и наш агент. Браво! Он так и сияет.

Появляется Биржевой заяц.

Биржевой заяц. У меня для этого все основания, председатель. Победа за нами. Можно начинать. Слушайте!

Подходит Жонглер, он жонглирует цветными кеглями.

Председатель. Нам не терпится это сделать.

Биржевой заяц. Во-первых, эмиссия. Акции выпускаются с номиналом сто на сто. Однако я устанавливаю стоимость обыкновенной акции в сто десять, по цене привилегированной, что дает мне право перепродать ее по сто двенадцать, так что после спровоцированных нами колебаний курс устанавливается девяносто один и два… Мои агенты создают небольшую суматоху, держатели начинают волноваться, и мы приступаем к скупке.