Жан Жене - Театр в театре. Зарубежные авангардные пьесы 1940–1970-х годов

Входит Сципион.

К а с с и й. Ну что?

С ц и п и о н. Всё то же. Говорят, вчера ночью его видели крестьяне: он бродил под дождём возле дворца.

Кассий возвращается к патрициям. Сципион следует за ним.

К а с с и й. Сципион, когда это случилось?

С ц и п и о н. Три дня тому назад. Я, как обычно, был рядом с ним. Он подошёл к телу Друзиллы, коснулся его ладонью и задумался. Потом повернулся и неторопливо вышел. С тех пор его не могут найти.

К а с с и й ( качает головой ). Юноша чересчур увлекался литературой.

2 – й п а т р и ц и й. Что вполне естественно для его возраста.

К а с с и й. Но не для положения! Что может быть ужаснее императора-поэта? Впрочем, у нас такие уже были. Однако те хотя бы сохраняли склонность к государственной деятельности.

1 – й п а т р и ц и й. И было спокойней.

С т а р ы й п а т р и ц и й. Каждый сверчок – знай свой шесток.

С ц и п и о н. Кассий, что можно сделать?

К а с с и й. Ничего.

2 – й п а т р и ц и й. Подождём. Если он не вернётся, придётся подыскать замену. Императоров среди нас – более, чем достаточно.

1 – й п а т р и ц и й. Согласен. Только характеров не хватает.

К а с с и й. А если он вернётся в плохом настроении?

1 – й п а т р и ц и й. Он ещё ребёнок! Заставим его прислушаться к доводам разума.

К а с с и й. А если он останется глух?

1 – й п а т р и ц и й ( смеётся ). Ну что ж! Не я ли в своё время написал книгу о государственных переворотах?

К а с с и й. Думаешь, она понадобится?

С ц и п и о н. Прошу прощения.

Уходит.

К а с с и й. Мы его смутили.

С т а р ы й п а т р и ц и й. Тоже ребёнок. Все дети – заодно.

Г е л и к о н. Заодно или нет, состарятся и они.

Появляется стражник.

С т р а ж н и к. В дворцовом саду видели императора!

Все уходят.

Некоторое время сцена пуста. Слева, крадучись, входит Калигула. У него растерянный вид, он весь промок и в грязи. Калигула подносит ладони ко рту, дышит на них; затем направляется к зеркалу, заметив своё отражение, останавливается. Что-то неразборчиво бормочет и, опустив голову, садится. Слева входит Геликон. Заметив Калигулу, он останавливается в глубине сцены и молча наблюдает за ним. Калигула оборачивается. Пауза.

Г е л и к о н ( через всю сцену ). Приветствую тебя, Кай.

К а л и г у л а ( просто ). Здравствуй, Геликон.

Молчание.

Г е л и к о н. Устал?

К а л и г у л а. Да. Много ходил.

Г е л и к о н. Тебя долго не было.

Молчание.

К а л и г у л а. Её нелегко было разыскать.

Г е л и к о н. Кого?

К а л и г у л а. Ту, которую я давно хочу.

Г е л и к о н. Кого же?

К а л и г у л а ( по-прежнему просто ). Луну.

Г е л и к о н. Что?

К а л и г у л а. Я хочу луну.

Г е л и к о н. А… ( Молчание. Геликон подходит ближе. ) Зачем она тебе?

К а л и г у л а. Ну, как тебе сказать… Её у меня нет.

Г е л и к о н. Понятно… Ну и как, добился своего?

К а л и г у л а. Нет. Не смог.

Г е л и к о н. Обидно.

К а л и г у л а. Вот и устал. ( Пауза. ) Геликон!

Г е л и к о н. Да, Кай.

К а л и г у л а. Ты думаешь, я сошёл с ума?

Г е л и к о н. Я вообще ничего не думаю, тебе это известно. У меня хватает ума не думать.

К а л и г у л а. Да. Но я – не сумасшедший. Напротив, никогда ещё я не был таким рассудительным. Просто мне захотелось невозможного. ( Пауза. ) Существующее меня не удовлетворяет.

Г е л и к о н. Довольно распространённая точка зрения.

К а л и г у л а. Возможно. Только прежде я о ней не знал. А теперь знаю. ( Всё так же просто. ) Мир, какой он есть, невыносим. Мне нужна луна, мне нужно счастье, бессмертие, что угодно, но то, чего нет в нашем мире.

Г е л и к о н. Мысль довольно естественная, а вот как воплотить её в жизнь?

К а л и г у л а (поднимаясь, с прежней простотой). В том-то и дело! Никто никогда не воплощал её в жизнь, и потому ничто до сих пор не было достигнуто. А ведь, возможно, для этого достаточно оставаться логичным до самого конца. ( Смотрит на Геликона. ) Ты наверняка думаешь: сколько сложностей из-за смерти одной женщины! Поверь, не в ней дело! Память убеждает меня, что несколько дней назад умерла женщина, которую я любил. Но что такое любовь? Ничто! Уверяю тебя, её смерть – ничего для меня не значит; она лишь свидетельство истины, сделавшей для меня луну необходимой. Эта истина проста и очевидна, даже чуть глуповата, но открыть её трудно, а вынести – ещё трудней.

Г е л и к о н. Какая истина, Кай?

К а л и г у л а ( отвернувшись, равнодушно ). Люди смертны и потому несчастны.