Кейси Доуз - Замочная скважина

– Смотрите, смотрите! – папа возбужденно щелкает пальцами, привлекая наше внимание к отчиму, словно к зверю в зоопарке – сейчас взорвется!

И когда Питер действительно уже сотый раз за встречу начинает багроветь от ярости (и становится очевидным, что его срака и правда вот-вот взорвется), папа запрокидывает голову назад и заливисто хохочет, привлекая внимание всех вокруг. Смех у папы очень красивый, а в данный момент непонятно, смеется он над кем-то или с кем-то, потому мама его не одергивает, а тратит свободное время на попытку успокоить Питера и отговорить его от необдуманных действий.

В итоге, разобравшись со счетом, подарками и остатками пирожного, мама уже второй раз за последний час предпринимает попытку ретироваться, встав из-за стола. На этот раз нет объективных причин усадить ее обратно, потому единственное, что нам с Нейтом остается – подняться следом. Папа, судя по всему, уходить никуда не намерен – потому что за пять минут до этого (уже после нравоучений о бедняках и причинно-следственных связях их горящих срак) он заказал целую (а не стаканчатую) порцию виски и еще один стейк.

– Пока, па – Нейт протягивает руку для рукопожатия.

– Пока, плейбой – ухмылка скользит на его губах– когда у тебя там следующий матч?

Мама со недовольным стоном закатывает глаза и чуть наклоняется к нему, чтобы говорить тише:

– Господи, Джек, тебе самому не надоело? Ты каждый чертов раз уточняешь, когда у него матч, но за два года не пришел еще не на один.

– Не передергивай – возмущается он – капитаном Нейт стал только в этом году.

– Но играть начал еще до того, как мы разошлись. Впрочем да, откуда тебе знать – хмыкает – ты и тогда ни разу там не был.

– Началось – закатывает глаза и заговорщицки подмигивает Нейту – в этот раз я точно буду. Давай, когда у тебя там матч, я даже запишу..

В попытке достать свой мобильник, папа едва не опрокидывает пустой стакан, который официант имел не осторожность оставить, и в итоге отказывается от этой идеи, заверив Нейта, что запомнит все на слух. Мама на это лишь отмахивается и возвращается к Питеру, что оттаскивает обратно лишний пятый стул к нужному столу.

Закончив с Нейтом папа, так и не поднимаясь со стула, распахивает руки для объятий со мной. Приходиться изловчиться, чтобы обнять его в положении сидя, когда сама я стою. С трудом, но получается.

– Оторвись по полной, солнышко – желает напоследок.

Я, уже забыв про свою лживую историю, удивленно вскидываю брови:

– Где?

– На дискотеке – подозрительно сощуривается – ну на которую тебя король школы позвал.

– А, да – идиотская улыбка тут же появляется на губах, настолько же естественная, насколько задница у Ким Кардашьян – точно, дискотека.

Если отец и догадался, что я лгу, то по крайней мере не подает вида и за одно это ему уже заготовлено место в раю.

– Так, ну тогда через неделю можно здесь же? – теперь папа говорит уже громче, тем самым показывая, что вновь обращается ко всем четверым – или какое новое место есть? Я за любое, мне плевать.

– Вообще-то – неуверенно встревает Нейт – на Грейс-Стрит открылся топовый ресторанчик.

– «Грэдис»? – уточняет.

Нейт тут же возбужденно кивает, точно послушный щенок:

– Да! Ты уже слышал про него?

Папа, довольно щелкнув пальцами (словно подписав договор со своей стороны), кивает:

– Годно, тогда там. В это же время?

– Лучше часом позже – встревает мама – чтобы меня колотило до конца дня ме́ньшее количество времени.

– О, ну тогда лучше встретиться ближе к полуночи – невозмутимо предлагает отец с таким серьезным лицом, что на мгновение, кажется, мы все верим, что он это взаправду.

Но едва добавляет-

– Видели бы вы свои лица.

–как все становится на свои места.

Как только наши прощания закончены, на сцену выходят мама с Питером. Могу дать сотку, что они бы в принципе никогда не здоровались и не прощались, если бы не публичные места. Здесь же, как выражается мама, «везде глаза» (похоже на бред параноидального шизофреника) и крайне важно зарекомендовать себя достойными людьми.

А достойные люди, имеющие хорошие отношения друг с другом, всегда прощаются, а не уходят по-английски.

Питеру в этот раз оказывается совсем сложно, потому первой подходит мама. Нагнувшись, она едва касается пальцами папиного плеча, сымитировав что-то вроде объятия (которое настолько бегло, что и не разберешь, что они друг друга не касаются), и улыбнувшись ему самой фальшивой (но при этом очень красивой) улыбкой, уступает место Питеру, словно в каком-то аттракционе.