Роберт Дессе: Безумная любовь

Тургенев. Si vous pouvez…

Тургенев и Василий Иванович. Это в вашей власти.

Савина. Иван Сергеевич…

Тургенев. Мария Гавриловна…

Савина. Non…

Тургенев. Je vous implore.

Савина. Иван Сергеевич… Это просто безумие.

Тургенев и Василий Иванович. Я так давно вас хотел…

Савина. Иван Сергеевич, я признаюсь, что у меня есть к вам чувство, не вполне мне понятное… сильное чувство… но…

Тургенев целует ее страстно. Затем падает на колени.

Савина. Иван Сергеевич, пожалуйста, calmez-vous, придите в себя. (Пауза.) Je vous en supplie.

Свет гаснет. Шум поезда.

Василий Иванович(обращаясь к залу) . Я не думаю, что случилось именно это. Он позже говорил, что-то, что произошло, – незабываемо, он сказал, что не забудет этого, если доживет и до ста лет, он так сказал, но нет, нет, что бы ни случилось в ту ночь в поезде, это было совсем не то, я уверен. (Пауза.) Он часто играет со мной в игры, Иван Сергеевич, когда посещает меня. О да, иногда они ко мне приходят, когда все, кто не верит, уйдут, а они знают, что я жду. И он всегда дразнит меня, этот Иван Сергеевич, рассказывает мне истории, которые никак не могут быть правдой – ну, знаменитый писатель имеет право придумывать истории, я полагаю. И знаменитый писатель именно это и делает. (Пауза.) В любом случае, он, вероятно, мечтает, а кто из нас никогда не мечтал? В конце концов… ну, в поезде Москва-Одесса этой майской ночью полтора века тому назад случилось нечто иное, я в этом уверен. (Пауза.) Но что именно? Почему он назвал это незабываемым? Он вошел в поезд, полный надежд. Он весь дрожал, так он надеялся. Это все поезда, я всегда говорил, что поезда… связаны с надеждой. Да, поезд – это надежда. Мы же не можем жить, не надеясь, правда? Я на днях сказал этому молодому Борису из отдела интерактивных услуг, что… Поезда означают надежду, Борис, и мы не можем жить без надежды, не правда ли?

Появляется Борис.

Борис(отрываясь от своего телефона) . Надежда? Поезда? Надежда на что? Вы в каком веке живете, Василий? Все это древняя история.

Василий Иванович. Например, манеры. Для вас я Василий Иванович, молодой человек.

Борис. Как бы там ни было. Железная дорога – это тупик, старик. В свое время это была хорошая идея, как и революция. Как этот дурацкий музей, в котором мы оба застряли, вы и я. Как и весь этот безнадежный город. Это болото, а не город.

Василий Иванович. Что?

Борис. Болото. Мы застряли в этом городе, как пни в болоте.

Василий Иванович. Болото?

Борис. Да. Большое зловонное болото. Вы совсем оглохли, к тому же?

Василий Иванович. Как вы можете так говорить, Борис? Вы ничего не знаете. Наш город…наш город сыграл важнейшую роль в появлении…ну, что ходить вокруг да около, в появлении гения.

Борис. Гения? В таком месте? Да гений и не ночевал в этом городишке.

Василий Иванович. Не ночевал? Художники, писатели, музыканты… все, о ком вы только можете подумать, проезжали через наш город. Одна из тетушек Чайковского умерла здесь, например; кстати говоря, она приехала сюда поездом. Хотя она умерла не на станции, как другой закоренелый путешественник по нашей ветке – Толстой. Нет, я спешу заметить, что его смерть никак не была связана с плохим обслуживанием, никто этого не утверждает.

Борис. Опять вы разглагольствуете, старина. Переливаете из пустого в порожнее. Послушайте, Василий Иванович, не поймите меня неправильно, но, может быть, вам пора серьезно подумать о…

Василий Иванович. И Тургенев Иван Сергеевич…великий русский писатель Иван Тургенев очень любил наш город, он много раз здесь пересаживался на другой поезд. Вы знаете, он вообще-то был акционером железнодорожных компаний. О, да у нас целая комната посвящена Тургеневу. Его письма, книги, чернильница – мы все храним. Этот город – стержень, Борис, я считаю его таковым. Что касается этого музея… это не то, что вы бы нашли в Москве, но это и не просто развлекательное заведение, знаете ли, какие бы фокусы вы не придумывали там в вашей интерактивной службе, это – музей. Действительно, я скажу больше: лично я считаю, что наш скромный музей – это святое место. Например, посмотрите на этот вагон. 28 мая 1880 года в этом самом вагоне…

Борис. «Святое место»? Ради Бога, о чем вы сейчас говорите? Вы действительно теряете разум. Это информационный центр, а не какое-то там святилище. Средняя коллекция всякого железнодорожного хлама в третьеразрядном городе в совершенной глухомани. Как только меня сюда занесло? Единственно для чего пригоден ваш драгоценный «музей» – это для школьных экскурсий. Ну, еще можно привести сюда ребенка в дождливое воскресенье после обеда. Не удивительно, что они подумывают о том, чтобы нас закрыть.