Александр Косачев - Переживая прошлое (СИ)

– Да, я помню, когда началась дереализация, – подметил я, – потом – деперсонализация, а затем появились голоса и тремор рук. Что-то вроде кататонической шизофрении, но симптомы были разнообразные, только начинали проявляться, и меня это запутало. Возможно, поэтому я выбрал не те таблетки. А может, из-за дереализации.

– Сложно сказать, как все началось. Но в результате у вас диагностировали кататоническую шизофрению. Иногда вы останавливались и стояли часами в какой-то чудной позе; я думаю, вам знакомо течение кататонической шизофрении с восковой гибкостью. Вам начали колоть суррогат нейролептиков: эффект чем-то схож, но действует немного иначе. Затем вас подключили к аппарату, который мерил ваш пульс и сердцебиение. Каждый день с вами сидел психотерапевт, которому вы рассказывали какие-то отрывки из того, что видели, а он вмешивался в них и вынуждал вас покончить с собой. Аппарат давал нам сведения о вашем состоянии и, тем самым, координировал врача. Лечение заключалась в том, чтобы купировать болезнь в вашей памяти за счет переработки прошлого. Это напоминает классический психоанализ под гипнозом, только в результате вы должны были убить себя, чтобы преодолеть болезнь.

– Почему лечение было нетрадиционное?

– Старый метод не гарантирует выздоровления, и зачастую заболевание носит волнообразный характер. Это вынудило нас искать альтернативные методы лечения. Очень кстати мы узнали о вас! Нам нужен был человек, который разбирался в психике и мог подробно объяснить, что происходило с ним все это время. Ваша жена письменно одобрила такую процедуру лечения. Не мне вам рассказывать, что она психолог и понимала риски и, тем не менее, согласилась.

– Поверить не могу! Убить себя, чтобы преодолеть болезнь! Звучит абсурдно! – изумился я.

– Да, если не считать того, что умираете не вы, а ваше проблемное «я».

– Но психика меняется, – заметил я. – Личность становится другой.

– Действительно, это минус данной терапии. Но зато какой эффект! Из овоща вы превратились в здравомыслящего человека с небольшим тремором, который, мы надеемся, вскоре пройдет. Разумеется, пока вы будете находиться под наблюдением, чтобы в любой момент мы могли вам помочь.

– Черт возьми! Чтобы начать жить, нужно умереть! Сумасшедшая терапия… А если бы я не покончил с собой? – все еще не мог успокоиться я.

– Возможно, вы бы навсегда остались овощем. Но сейчас это уже не имеет значения. Вы в норме, и это главное.

– А может, это ремиссия? – усомнился я.

– Поэтому вам нужно побыть здесь, пока мы не убедимся, что все в порядке.

– А стоны? – вспомнил я. – Они были очень реалистичными. Это тоже вы?

– Да, действительно. Вам включали запись в ночное время суток. Поначалу ваше подсознание блокировало звуки, но после приняло, и вы стали слышать их без внешней помощи, сами по себе, – ответил психиатр. Он посмотрел на меня и заметил, что я был в шоковом состоянии. Секунду помолчав, он продолжил: – Что ж, вам нужно все это принять. На ноутбуке есть фотоальбом, посмотрите, это поможет вам восстановиться. Пока можете изложить свои мысли на бумаге. А мы пойдем. Если возникнут какие-либо вопросы, позовите нас.

Сложнее всего было принять тот факт, что смысл моего существования состоял в том, чтобы умереть. Не просто умереть, а самостоятельно наложить на себя руки. Я всегда слышал, что нужно терпеть все происходящее в жизни, отстрадать свое, а тут просто суицид – и ты свободен. Ничего не нужно делать, просто умри. А не умрешь – сгинешь навсегда. Общество к такому не готово, и попади человек в закоулки подсознания, такая мысль посетит в последнюю очередь. Разрушение – начало созидания. Страшно осознавать, что все пороки, за которые я корил себя, не имели смысла. Все, во что я верил, не стоило внимания. А любовь, за которую я цеплялся, в основе своей была выдумана полуторакилограммовым розово-серым веществом, которым человек не научился владеть даже наполовину.

Просидев несколько часов в размышлениях, я решил записать свои мысли на бумаге.

«Человек создал для себя выбор, выбор дал варианты. Ориентация на удовольствия развратила варианты и создала общество потребления, которое не основывается на полезности, а несет в себе деградацию. Человек априори стремится к самоубийству, ведь только так он может избавиться от бессмысленного существования. Люди, так или иначе, пришли бы к смыслу жизни, в основе которого лежит смерть. Созидание и разрушение – вот что занимает человека. Если человек бесполезен, он стремится к смерти, а если в нем есть польза – он что-то создает, но, так или иначе, умирает. Чтобы понять, какую роль играет созидание в промежутке между рождением и смертью, нужно отойти от стереотипного мышления и глянуть в корень. Созидание приносит нам удовольствие оттого, что сознание занято делом, но, сколько бы этот процесс ни длился, однажды он подходит к концу. Таким образом, только смерть имеет значение. В противном случае, человек был бы бессмертен. Рассматривая человечество в целом, можно прийти к такому же выводу, опираясь на историю цивилизаций, которые считаются более развитыми, но, тем не менее, вымершими. Все должно умереть.