Александр Грибоедов: Горе от ума. Пьесы

Критик Ю. Беляев писал о петербургской постановке: «Вся драма, ужасная, дышащая нескрываемой злобой драма, в желчном негодовании сатирического таланта, бичующего российское бюрократство, захватила внимание всего театра и буквально приковала к сцене» (Ю. Беляев, «Мельпомена», СПб., с. 115).

Без цензурных изъятий с заглавием «Дело» драма была впервые исполнена в 1917 году в Александринском театре как вторая часть «Трилогии» по режиссерскому замыслу В. Э. Мейерхольда.

Событийным спектаклем явилось исполнение драмы во втором МХАТе (1927), где М. Чехов создал проникновенный, особо значительный образ такого Муромцева, в котором просыпается борец за правое дело.

Стр. 213. Говорит, как Демосфен, именно тогда, когда последний клал себе в рот камни. — Древнегреческий оратор Демосфен (ок. 384–322 до н. э.) в юности был косноязычен. По преданию, стремясь преодолеть физические недостатки речи, во время морского прибоя декламировал, набрав в рот мелкие камешки.

Стр. 214. Бонвиван, супер и приятель всех и никого . — Бонвиван — человек, любящий пожить в свое удовольствие (от франц. bon vivant). Супер — компанейский человек, всегда готовый поддержать веселую компанию, буквально: ужинающий (от франц. soupeur).

…изваянная высоким резцом покойного М. С. Щепкина… — Михаил Семенович Щепкин (1788–1863) — знаменитый артист, исполнявший роль Муромского в комедии «Свадьба Кречинского».

Стр. 225. Поселился скромно, au quartier Latin. — В Латинском квартале Парижа селились студенты, начинающие художники и писатели. В то время университетский квартал славился дешевым жильем.

Стр. 228. …к Ваалову-то идолу — языческое божество на Востоке (у финикиян), которому поклонялись и евреи, несмотря на преследования со стороны иудейских священников. Жертвоприношения кумиру позлащенному были несметно богатыми и часто кровавыми.

Стр. 237. Неокентаврий. — Здесь в смысле: чудовище (в греческой мифологии кентавр — полуконь-получеловек).

…напевает арию из «Elisir ». — Тарелкин, перевирая, поет фразу: «Cielo si puó morir di piú non chiedo, non chiedo» («Небо, если б я мог умереть, то я большего бы не просил») — из арии Неморино, героя комической оперы итальянского композитора Гаэтано Доницетти «Любовный напиток» («L’Elisire d’amore»). Фраза эта в устах Тарелкина имеет еще и ту комическую подоплеку, что этот персонаж изображает свою смерть в пьесе, являющейся третьей частью трилогии («Смерть Тарелкина»).

Стр. 238. Как, бывало, Сальви… а Марио до него далеко. — Лоренцо Сальви (1810–1879) и Джованни Марио (1810–1883) — теноры итальянской оперы, которых слышали в Петербурге и в Москве в 1840-х гг.

Постойте, постойте… из « Гугенотов»… — Хор чиновников во главе с Тарелкиным скандирует на мотив хора из оперы «Гугеноты» (1836) Джакомо Мейербера.

Нет, свои гугеноты — доморощенные. — Шило сравнивает мучения, которым департамент подверг Муромских, с избиением французских протестантов, «гугенотов», которое католики устроили в так называемую «Варфоломеевскую» ночь (24 августа 1572 г.).

Стр. 258. Не изыдеши оттуда, д ондеже не отдаси последний кодрант. — То есть не уйдешь, пока не отдашь последнюю монету. Иван Сидоров цитирует евангельское изречение.

Стр. 259. …или даже куньими деньгами… — шутка Тарелкина, вспомнившего ходовую «монету» средневековой Руси — шкурки куниц.

Стр. 268. Съезжий дом — полицейский участок.

Стр. 270. Мелед а — канитель, возня.

Стр. 274. Все чиновники (вместе насыкаются с бумагами) — кидаются, суются, поднося начальнику бумаги (старин. диалектн.).

Стр. 290. …Бурцев, буйный забияка — перепутанная цитата из послания Дениса Давыдова Бурцову («Бурцов, ера, забияка…»).

СМЕРТЬ ТАРЕЛКИНА

Создавалась в течение двенадцати лет (1857–1869). Вошла в книгу Сухово-Кобылина «Картины прошедшего», М., 1869, в качестве третьей пьесы трилогии.

Систематически запрещалась цензурой к исполнению на сцене до 1900 года, когда с купюрами и переделками, по требованиям цензуры, была исполнена (15 сентября) в Петербурге в Суворинском театре. В 1906 году пьеса вновь была запрещена. Разрешена к игре (полный текст) в 1917 году, когда, уже после Февральской революции, вслед за двумя пьесами трилогии исполнялась в Александринском театре при режиссерском участии В. Э. Мейерхольда.